По словам профессора Хириянны (M. Hiriyanna), «можно считать, что эти шесть систем распадаются на три пары: ньяя — вайшешика, санкхья — йога и две мимансы, так как члены каждой пары согласуются друг с другом либо по общему метафизическому мировоззрению, либо по исторической основе, либо по тому и другому» («Outlines of Indian Philosophy»).
Тот же самый автор делает ещё одно важное замечание о том, что не стоит предполагать, будто шесть систем возникли в те времена, когда официально сформировались школы. Упоминания о «древних пророках», встречающиеся в преданиях об истоках, свидетельствуют об их глубокой древности. Действительно, эпоха сутр — религиозной литературы особенного для Индии типа, была периодом обращения к письменной форме. Более древние устные учения бережно хранились и увековечивались, передаваемые от учителя к ученику. Знания, вначале не предназначенные, как слишком священные, для открытого распространения, впоследствии стали доступными благодаря усилиям толкователей и реформаторов. После заката брахманических мистерий естественно последовал век откровения. Считалось целесообразным или даже необходимым расширить интеллектуальную жизнь людей. Этот процесс был почти идентичен объяснению орфической теологии древних греков в философских школах, созданных такими посвящёнными учителями, как Пифагор и Платон.
Сэр Уильям Джонс, первый востоковед, провёл несколько интереснейших аналогий между шестью индийскими системами и школами древнегреческой философии. Он приравнял веданту к платоновскому направлению, санкхью — к итальянскому, пурва-мимансу — к сократовскому, ньяю — к перипатетическому и вайшешику — к ионическому. Сэр Уильям пришёл к заключению, что логик Готама соответствует Аристотелю, Джаймини — Сократу, Вьяса — Платону, Капила — Пифагору, Патанджали — Зенону, а Канада — Фалесу. Даже если эти параллели и носят чересчур общий характер, то наблюдения интересны.
«Бхагавадгита»
«Бхагавадгита», или «Божественная Песнь», занимает главы с двадцать пятой по сорок вторую Бхишмапарвы[28] «Махабхараты». Она построена в форме диалога между героем Арджуной и богом Кришной, который проявил себя на земле, чтобы восстановить справедливость. «Песнь» настолько естественно занимает отведённое ей место, что было бы затруднительно представить её как более позднюю вставку. Поэтому индусские писатели склонны относить этот диалог к XIV или XV веку до нашей эры. «Бхагавадгита» — не только руководство для образованных и думающих людей Индии, но и произведение, глубоко почитаемое народными массами[29].
«Махабхарата» является одной из величайших эпических поэм индийской литературы. Считается, что главной сюжетной основой повествования послужила борьба двух древних кланов. Хоть и записанная только в начале христианской эры, она увековечивает события, произошедшие почти за три тысячелетия до этого. Ссоры связанных родством семейств кауравов и пандавов закончились войной.
Два клана со своими союзниками расположились на поле Куру, рядом с местонахождением современного города Дели. Арджуна, знаменитый стрелок из лука и предводитель пандавов, взглянув по ту сторону поля, увидел в рядах армии противника множество родственников и друзей. Ещё он увидел отважных и благородных мужей, искренне уверенных в правоте своего дела. Арджуна пришёл в ужас при мысли о том, что принесёт страдание и смерть многим из тех, кого уважал и кем восхищался. Арджуна обратился к владыке Кришне, принявшему человеческий облик и вставшему рядом с ним как возничий его боевой колесницы, и получил священные наставления.
Использованные символы достаточно очевидны. Поле Курукшетра — это объективная или иллюзорная вселенная. Пять принцев-пандавов олицетворяют присущие разуму способности восприятия. Арджуна, как воплощение принципа сознания, несёт громадный лук Гандиву. Он является расовым, или культурным, героем, искателем истины, объективным «я», которое размышляет о познаваемом. Рассредоточившиеся по полю армии воплощают в себе принцип двойственности, который мешает пониманию высшего единства. Каждая группировка искренне верит в справедливость своего дела, но на плане объективной реальности примирение невозможно. Долг Арджуны состоит в том, чтобы воспользоваться быстро разящим мечом для разделения истинного и ложного. Однако он не способен преодолеть воспринимаемую чувствами сферу внешнего мира с его привязанностями и антагонизмами. Армии взывают к сражению, ибо в раздираемом противоречиями мире умы спешат умереть за свои убеждения.