Новый импульс в развитие буддизма, распространявшегося в северо-восточной Азии, вдохнули несколько выдающихся учителей, осознававших потребность в вере, способной обещать вознаграждение за благочестие и преданность в равной степени мирянам, как и духовенству. Постепенно структура учения подверглась переделке, и на основе этих изменений, а в большой степени и компромиссов, возникла школа махаяны, или «большой колесницы». И хотя начало буддизму махаяны было дано в Индии, усовершенствована она была в Китае, и именно из Китая распространилась в Корею, Тибет и Японию. Сегодня буддизм махаяны можно определить как господствующее течение, доктрины которого оказали заметное влияние на все регионы, где побывали первые миссионеры этой школы.
Ещё в III и IV веках н. э. официальный центр буддизма начал смещаться из Индии в Китай, хотя индийские школы и сохранили своё традиционное величие.
В VI веке великий буддийский патриарх Бодхидхарма (по-китайски — Тамо, по-японски — Дарума) покинул Индию и обосновался в Китае. Бодхидхарма был двадцать восьмым патриархом, ведущим своё происхождение по прямой линии от Гаутамы, а посему был признанным главой буддийской школы махаяны. Вместе с ним в Китай пришла и эзотерическая школа дхьяны (по-японски — дзэн), система более глубокой медитации, или сосредоточения на нереальности всех чувственных феноменов. С прибытием Бодхидхармы в Китай буддизм признал Срединное Царство[53] своей главной штаб-квартирой.
Во всех основных учениях школы махаяны обнаруживается твёрдая вера в то, что сам Будда не только утвердил «большую колесницу», но и показал её совершенную метафизическую структуру. Однако его слова были столь трудны для понимания, что только некоторые бодхисаттвы, которые присутствовали при беседах, но оставались невидимыми для смертных, полностью постигали их смысл. После того как Будда прочёл проповеди божествам тридцати трёх небес и достиг состояния нирваны, именно эти бодхисаттвы взяли на себя ответственность за раскрытие махаяны всему человечеству. Согласно одной из легенд, бодхисаттвы Манджушри и Майтрейя или приняли человеческий облик, или ниспослали наитие на посвящённых учеников с тем, чтобы махаяна стала известна миру людей в 116 год нирваны. И хотя произошло это ещё до рождения великого архата Нагарджуны, в его обязанности входило первое систематическое толкование доктрины махаяны. Известно якобы заявление Будды о том, что через несколько сотен лет после достижения им состояния нирваны его ученик Ананда родится под именем Нага и раскроет смысл «большой колесницы».
Одна из характерных особенностей махаяны заключается в постепенном обожествлении будд и их бодхисаттв, что, разумеется, не имеет ничего общего с первоначальной концепцией. Эти будды, восседая на своих тронах-лотосах, могли посылать сотворённые волей или йогой «магические тела» вниз, в сферу иллюзии, чтобы направлять, защищать и охранять непросвещённых смертных. Поклонение этим Вечным Буддам и мольбы об их заступничестве отражают одну из основных особенностей учения махаяны.
Постижение сути учения в школе махаяны происходило путём последовательных толкований, в которых главная доктрина была расширена с внесением в неё разнообразных дополнений и поправок. Истинная цель всех этих изменений заключалась в доказательстве и подтверждении, что положения учения гарантируют спасение всем сотворённым существам — одушевлённым и неодушевлённым — а значит, являются универсальной философией и универсальной религией. Дело дошло даже до подтверждения, что и небуддисты, то есть те, кто незнакомы с учением или привержены противоположным убеждениям, всё же разделяют привилегию спасения, если будут творить исключительно добрые дела. Поступок, соответствующий состоянию просветлённого и мотивированный самодисциплиной, гарантировал конечную победу, независимо от того, какое кредо избирал для себя индивидуум или к какой секте он принадлежал.
Нагарджуна, живший во II веке н. э., принял буддизм, отойдя от старой брахманической системы. Его философские концепции весьма похожи на те, что снискали наибольшую известность в секте дзэн. Камнем преткновения стало постулирование Нагарджуной того, что он называл «пустотой», как единственной реальности. В «Малой праджняпарамита-сутре» сказано: «В этой пустоте нет ни формы, ни восприятия, ни названия, ни концепции, ни познания. Там нет глаза, уха, тела, разума; нет вкуса, осязания, объектов; отсутствуют знание, незнание, уничтожение незнания, распад, смерть, Четыре Благородные Истины и невозможно достижение нирваны»[54]. Создаётся впечатление, что столь категоричное утверждение «пустого места» способно разрушить всю структуру религиозной философии. Можно только предполагать, что Нагарджуна ощупью шёл к утверждению абсолютизма, необусловленной реальности, в противоположность беспредельно обусловленной нереальности. В одной из китайских легенд рассказывается, как Нагарджуна пришёл к выводу, что его доктрина несовместима с учением Гаутамы Будды, причём это неправильное представление он так и сохранял до тех пор, пока не был посвящён нагами (змеями) на месте будущего университета Наланды. Это одна из наиболее интересных вех традиции адептства. Змеи олицетворяли посвящённых, или Махатм, тайной школы.