Я пожаловалась Сене, как в первый же день от шлифовки рам у меня запорошило все глаза:
− Купила себе глазные капли, а дядя Вася привёз врачебную маску и такой серьёзный намордник для красной зоны. И всё – больше я не вдыхала микрочастицы старой краски, а глаза перестало резать и колоть через три дня.
− Но пыль лезет и на кожу, – заметил Сеня.
Сеня долго ещё возился в коридоре, вернулся, плюхнулся от усталости на диван:
– По-моему они бесятся, что ты просто тут есть, а не из-за грязи.
− Из-за грязи.
− Это ты по её спине определила?
− Очень много людей бесится, если грязно.
− Нет, Мальва. Тамбур месяц точно никто не убирал.
− Как ты понял? Там же пыль белая от нас.
− Под ковриками грязь давнишняя, и под их ковром тоже. Дело не в уборке вообще.
− В уборке.
− Она просто хотела на тебя посмотреть.
− Нет. Шум. А у них ребёнок.
− Нет, Мальва, нет! Я видел – она изучала тебя. Дело не в шуме и не в ребёнке.
− Может им завидно?
− Из-за чего?
− Вы ж квартиру сдаёте.
− Да ну, ерунда. Никакой выгоды, одни проблемы. Мама надеется: вдруг папа объявится? Мы ради папы и ради памяти бабушки тянем эту квартиру. Ещё один такой наезд и я размозжу ей черепушку.
− Мальва! Без своих выходок, прошу!
− Я шутила.
Ближе к вечеру снова раздался нервный нетерпеливый трезвон в дверь. Сеня рванулся к выходу, но я сделала знак: разберусь сама. Это становилось невыносимо. Я открыла дверь молча, не говоря ни слова.
− Ой! А где всё? – и дохля указала на угол рядом с нашей дверью.
− Кое-что выкинули. Вы же сказали убрать.
− Нет! – запротестовала дохля. – Там швабра Зинаиды Алексеевны! Там веники и совок для дежурства!
Тамбур, в котором никто не дежурит… Я прекрасно знала, что Зина при мне не ставила никуда никакую швабру, я прекрасно помнила, что тамбур был заставлен калошницами, шкафчиками, тумбочками. И ещё мне показалось странным, что теперь дохля так уважительно вспоминает Зину и называет Зинаидой Алексеевной.
− Я такие древние швабры видела только в музее СССР.
Такой музей организовали в библиотеке, куда Сеня затащил однажды меня. Я удивилась тогда: в библиотеке его все знали, и так приветливо с ним общались, а на меня смотрели как на пришельца почему-то. Сеня сказал, что я отличаюсь от посетителей библиотек, они все неспортивные, в очках, бледные. Ну это да. У меня кожа смуглая такая, все на меня обращают внимание, я привыкла.
− Не беспокойтесь. Мы поставим современную швабру, и веник, и совок. Сеня! Принеси! Там на балконе в углу выбери получше!
Дохля так обрадовалась, будто я ей подарила слиток золота, стала щебетать, благодарить:
− Ой, спасибо! − Дохля стала щебетать, тараторить, благодарить. Неуравновешенная какая-то. − Мы тут собственники недавно, вот заводим новые порядки, − ослепительно улыбнулась она.
− Собственники, – кивнула я. − Ну главное бабку ж на тот свет спровадить.
Я специально так сказала, чтобы обидеть, чтобы обескуражить, но дохля не обиделась:
− Что вы! Как вы можете, − возмутилась дохля. − Мы ухаживали за ней, она болела тяжело, почти не ходила.
Это было враньё. Зина звонила и жаловалась, что приходится всё делать одной и по магазинам «ползать» − она болела тяжело: ноги и колени, без надобности старалась не выходить. Несколько раз маме приходилось звонить и её сыну, и внуку − они сбрасывали мамины звонки.
− Я ещё выкинула санки, коврики от автомобиля. Это не ваше было?
Мне не нравилась дохля, мне казалось, что ей что-то надо от меня.
− Нет, нет. Надо было оставить швабру, Зинаида Алексеевна ставила всегда сюда.
− Ничего она сюда не ставила.
Зачем она повторяет второй раз? Я решила прекратить её словесный понос.
− А вы тут надолго? – дохля водрузила новый уборочный инвентарь в угол тамбура, который притащил Сеня с балкона.
− До августа.
− Ой, то есть вы весь отпуск потратите на ремонт? – удивилась дохля.
Я молчала: какой отпуск. Она не в себе что ли?
− А я дизайнер помещений, − объявила вдруг торжественно как наш директор на награждениях, – если что, обращайтесь
Совсем что ли, думала я про себя, дизайнер она помещений. Тётя Света тоже утверждает, что он дизайнер.
− Нет-нет. Мы с мамой всё продумали и рассчитали. Извините, у меня и в квартире дел по горло. – Я попыталась закрыть дверь.
− Да-да. С каждым днём всплывают непредвиденные проблемы, о которых вы с мамой даже не помышляли?
− Ну да. – Я раздумывала, как её послать.
− Всё идёт, как карта ляжет.
Мы переглянулись с Сеней. Он как бы говорил мне: нашла себе коллегу, в смысле насчёт карт. А я думала: зачем дохля говорит о картах? Что она этим хочет сказать? Колода-то, которую я привезла, пропала…