– Два мохито. – Боб ставит стаканы на стойку. Вода в бассейне поблескивает, как от спецэффектов. И вибрирует, будто по ней слегка моросит. Гул нарастает, быстро достигает пика и внезапно затихает. Авиаистребитель летит низко, и его спутники – ветер и тень – пролетают прямо над бассейном. Зонты у бара тяжело качаются, вода в бассейне колышется. Расслабленные тбилисцы валяются в шезлонгах. Никто и бровью не ведет. Только одна худая женщина отклоняется в сторону, смотрит в небо.
Потягиваю мохито и жалею, что не взял простой воды. Вместо бакарди там водка. Даже мята не может нейтрализовать противный привкус спирта.
Слегка дезориентированный от жары, подкрадываюсь к Тако. Целую в нагретый солнцем затылок. На ее коже сразу выступают мурашки. На губах ощущаю сладко-горький привкус солнцезащитного крема. Мозг посылает сигнал к хую. Сфинктер сразу сжимается, по яйцам бьет легкий ток. В подобных случаях сначала всегда сжимается сфинктер, а в яйцах теребит уже потом. Нет, не встает. Из наушников доносится какой-то знакомый джазовый мотив. Что-то тут не сходится – Тако и джаз?! Снова целую ее в затылок. Напрасно жду, когда же джазовый семпл перерастет в его электронный бит.
Тако поворачивается ко мне. Улыбается, жмурится от блеска воды. Протягиваю мохито. Жестом спрашиваю, что за музыка. В ответ показывает айпод. Ничего не вижу – на экране отражается солнце. Тако опять качается, как кобра. Замечаю, что на ногте ее указательного пальца облупился лак.
03. Дипломат в дипломате
Сижу на безлюдной автобусной остановке у филармонии. За стеклом газетного киоска обложки налезают друг на друга. На первой странице газеты «Алия» – аршинный заголовок «ДИПЛОМАТ В ДИПЛОМАТЕ». В открытую дверь виднеется силуэт продавца.
Рядом с киоском у бордюра припаркованы белые такси-жигули. Водительская дверь распахнута. Таксист откинулся в кресле и сложил на лбу мокрый платок. Тщедушный малый, ноги сложены, как у девочки. Из динамиков голос диктора: «…подразделения российской армии продвигаются по правой набережной Куры. Блокпосты установлены в начале улицы Пекина, у Дворца спорта и у телецентра…» При виде жигулей невольно вспоминаю телавских таксистов.
Очень уж те тактичны. Пока с ними сам не заговоришь, слова не вымолвят. У большинства из них идеально круглые животы, будто они проглотили арбуз. Так степенно, по-кахетински восседают они за рулем своих серебристых «Опелей-Вектра», что и подсаживаться как-то неловко. Кстати, таксисты Телави другой модели не признают в принципе. На гербе Кахетии, где-нибудь в уголке, я бы пририсовал логотип «Опеля». Этот провинциальный городок просто ломится от вина, арбузов, горшечного кактуса (который почему-то продается на каждом шагу) и серебристых «Опелей-Вектра». Особенно трогательны в этих такси аудиокассеты. Когда я увидел аккуратно разложенные по панельной полочке до боли знакомые коробки: TDK, AGFA, BASF, MAXELL, DENON… – едва не прослезился. Тогда только понял, как давно не видел кассету. Кассеты и тараканы на определенном этапе моей жизни испарились.
У входа в Верийский парк подметает дворник. Черными густыми волосами и большими усами он чем-то смахивает на Бенисио дель Торо в роли доктора Гонзо. Принятая вчера кислота некстати напоминает о себе. Не пойму, беспилотный самолет-разведчик или просто чайка кружится над Дворцом шахмат. Объект выделывает такие же геометрические па, как муха под люстрой.
Голос диктора действует мне на нервы, но все равно остаюсь между киоском и жигулями. Отсюда удобнее всего следить за летающим объектом. В какой-то момент он как будто видит меня. Сначала поднимается, потом резко пикирует и исчезает где-то за деревьями.