Несколько лет назад со мной произошла забавная история, в которой я столкнулся с таким явлением как автоматическое письмо. Меня попросили встретиться с представителями военных из Болгарии, которые по делам приехали в Иерусалим, и среди них была молодая женщина, которая обладала способностью автоматического письма. Эта женщина вполне обычный человек, замужем, но иногда с ней случаются приступы автоматического письма. Никто не мог понять, о чем она пишет, включая её саму. Однако у них было впечатление, что эти тексты — ключ к контактам с внеземными цивилизациями из — за картинок, встречавшихся в тексте. Военные обратились ко мне с надеждой, что, возможно, мне удастся понять или хотя бы что — то распознать. Выглядело это очень странно: два болгарских генерала и девушка с двумя телохранителями. Очевидно, они считали, что у них в руках что — то чрезвычайно важное. Позже я поинтересовался, почему они не обратились к экспертам по расшифровке в США или в России. Оказалось, что они боялись доверить информацию, которая по их представлениям была заложена в этих текстах. Получается, что Израиль в их глазах не представлял опасности. Во время беседы у женщины случился приступ автоматического письма. В этот раз текст был написан не на том непонятном языке, а на староболгарском, и это было что — то вроде поэтического послания для меня. Женщина не знала ни староболгарского языка, ни также как, кто и почему послал это текст. Всё же я не поверил, что послание от инопланетян, несмотря на послание для меня и картинки из других текстов. Я верю, что человек устроен гораздо сложнее, и у него множество слоев, о которых он сам может не подозревать. Люди сами по себе не сверхъестественны, и поэтому мой совет стараться действовать в рамках этого мира. В этом случае люди из болгарского правительства очень серьёзно отнеслись к текстам этой женщины: это была не группа сумасшедших с улицы, они, возможно, специально приехали в Израиль в надежде, что им удастся приоткрыть, что стоит за этими письменами.
— Вы поняли послание, которое предназначалось для Вас?
— Да, мне его перевели. Это было очень лестное послание в четыре строчки о том, какие великие дела мне надлежит сделать, однако ничего особенно интересного для меня в нем не содержалось. Поэтому я не поверил, что это послание было написано во время встречи и для именно меня. Видимо эти люди каким — то образом проверяли эту женщину, всё же они связаны с правительством, хотя и не очень большой страны, а в правительстве не одни идиоты сидят. У них была надежда, что в их руках ключ к другим мирам.
Одна из обычных ошибок — люди думают, что если человек верующий, то он верит во всё. На самом деле как раз наоборот: как верующий, я верю в определенные вещи, далеко не во все, а тем более во всякие глупости. Есть люди, у которых велика сила веры, они верят и в белую и черную магии и в каббалу и в различные христианские секты и в буддизм и в ламаизм и в различные виды йоги. Я восхищаюсь этими людьми, так как их голова может вместить столько мусора. И всё же я не собираюсь идти их путем. Я видел много сверхъестественных посланий, однако не видел ничего убедительного, поскольку, когда встречаешься с чем — то глубоким и высоким, то ожидаешь новое понимание или новую парадигму. Когда же этого не получаешь, то не можешь воспринимать эти послания серьёзно. Но людей всегда будут привлекать подобные сверхъестественные вещи.
Как я уже говорил, как бы это ни было тяжело воспринять, но реальное продвижение не происходит само собой, без усилий. Реальное продвижение происходит постепенно, циклически под небольшим углом и без скачков от нуля до бесконечности без каких — либо усилий. Люди, которые верят в такие скачки, обычно обманывают сами себя. Главный раввин Кременчуга еще до революции говорил: «Кого человек может обмануть? Б — га не обманешь — он и так всё знает. Не обманешь и других людей — они этого не позволят. Получается, что легче всего обмануть себя, но это не такое большое достижение обмануть дурака».
— Давайте перейдем от философских вопросов к ситуации в Израиле, к «Дорожной карте» и ко всем сопутствующим событиям. Мы, как журналисты, должны иметь какую — то точку зрения на все эти события.
— Я не думаю, что журналисты должны сообщать точки зрения. Они, по — моему, должны сообщать` факты, а пророчества лучше оставлять пророкам. Часто журналисты думают, что раз они пишут в газетах, то они больше понимают и знают. Но ведь это не так. Почему вы думаете, что имеете право говорить другим людям, что правильно, а что — неправильно? Я понимаю, что искушение указывать другим очень большое. Если вы держите ручку, или микрофон — это не говорит о том, что вы мудрее других!
— Но, что происходит в Израиле? Я не могу этого понять.
— Что происходит в Израиле? По сути, всё просто. Посмотрите. Америка становится все более и более могущественной. Иракцы получили свой урок в этой войне. Но это также хороший урок для всего мира, что американцы готовы действовать жестко. Так что это — своего рода «педагогический прием». Учитель, когда приходит в школу, знает, что должен это когда — нибудь сделать. Он должен взять какого — нибудь «плохого мальчика» и примерно его наказать. Во — первых, потому что он это заслуживает. А во — вторых, чтобы все другие поняли, что с этим учителем шутки плохи. Посмотрите, Иран заговорил по — другому. Северная Корея заговорила по — другому. Вовсе не потому, что они стали умнее. Но то, что было сделано с Ираком — очень убедительно. Это язык, который поймет кто угодно. И Израиль тоже это очень хорошо понял.
Я не думаю, что американцы глубоко понимаю ситуацию и ее сложность. Но это — другой разговор. Факт в том, что руководители Израиля, кто бы ни оказался на этом месте, — вынуждены будут подчиняться диктату Америки. Выбор состоит в том, чтобы сказать два раза «Нет» а потом «Да» или, например, три раза «Нет» и лишь потом «Да». Но это не такая уж принципиальная разница.
Вновь, как много раз в нашей истории, что может спасти Израиль? Две вещи, которые нельзя отнести к рациональным. Первая — ее, наверно, можно назвать сверхъестественной помощью от Б — га. И она может продолжаться. И вторая — это то, что арабы обычно действуют против своих же собственных интересов. Аба Эбан выразил это знаменитой фразой: «Арабы никогда не упускают возможность упустить возможность».
Вот, вы видите, даже Шарон: он просто ждет. Есть такая американская поговорка: «Дайте им достаточно веревки, и надейтесь, что они сами повесятся». Я не знаю, повесятся ли арабы. Потому что они с течением времени становятся мудрее, а мы — становимся менее мудрыми.
Кроме того, так много сил, которые хотят нас уничтожить, что есть шанс, что им это когда-то удастся.
А тем временем я думаю, что Шарон играет. Я не знаю, что у него на уме. Я даже не уверен, знает ли он, что у него на уме. Он во многих отношениях остается генералом на поле битвы. Хороший генерал не должен увлекаться планами, он должен хорошо видеть, как развивается ситуация, и действовать адекватно ей. Вот он и делает то, что, по его видению, правильно. Он делает шаг вперед. Потом — отступает на шаг назад и ждет, пока кто — нибудь на стороне врага совершит ошибку. По моим представлениям, его способ действия имеет примерно такие мотивы.
Далее, населения Израиля. Люди в Израиле очень устали от всего этого. Жить в Израиле сейчас очень утомительно. Все эти хорошие люди, начиная от Шимона Переса, и вплоть до Авигдора Либермана, хотя и произносят речи, не говорят ничего выдающегося нового. Все устали. Шарон говорит бессмыслицу. Либерман говорит другую бессмыслицу. Йоси Бейлин говорит еще одну третью бессмыслицу. И никто не представляет, как будут дальше развиваться события. Наша сторона не знает, противоположная тоже не знает. Просто продолжаем играть свои роли.
— Вы сказали: «Ни Шарон, ни Либерман, — они не знают, что они…»
— Нет, не то, что они не знают… Я в прошлом достаточно близко был знаком с Шимоном Пересом. И он мне говорил вещи, которые обычно не говорят публично. И не потому, что он хочет это утаить или обмануть. Он говорил: «У меня есть ситуация. Я должен действовать в этой ситуации. У меня нет «идей». А не буду работать с тем, что невозможно». Он говорил: «Наша проблема — это то, что здесь слишком много арабов. Если бы после войны 1967 года, вместо того чтобы писать статьи, стихи и т. д., 2 млн. или 3 млн. американских евреев приехали в Израиль, — ситуация была бы совсем другая. Я хочу отдать обратно Шхем, Хеврон и другие места не потому, что я хочу их отдать. Я не вижу других выходов из этой ситуации. Мы не можем эти места удерживать все время, и мы должны отступить. А если бы там было больше евреев, приехавших и поселившихся там, — то ситуация была бы другая. Но они ведь не приехали! И я не могу их заставить приехать! Вот такова моя ситуация!»