славного, необщего; победы
что копить, когда отнимут разом
все плоды и славу? Не осилю
в главном поединке – и зачем мне
силы мои многие, груз лишний?
(Продолжает растерянно, после значительной паузы.)
Что другим – конец и неизбежность, –
почему такое же Гераклу?
Танатос
Смерть сметает все на своем пути,
равнодушна к подвигам, молодости, богатству,
к молитвам, гаданиям, крикам боли, словам проклятий,
красоты и уродства мутный взгляд ее не узнаёт,
но есть и у нее любимцы,
чьим петлистым, неустанным, безумным путем
по несчастной земле, по страстям людским
залюбовалась хозяйка.
Ты, Алкид, надежнейше защищен,
взыскан бессмертными и самою Смертью:
плотно в теле сидит душа,
невредимая, пока сам ее не отпустишь
погулять на воле – под синим небом
или в пропастях преисподней.
(Что-то прикидывает в своем мелком, изворотливом уме и, наконец решившись, как с горы упав –)
Сыграем:
душа Алькесты против твоей –
это будет твой тайный, твой самый важный подвиг:
один на один,
во тьме,
без оружия,
и не сложат песни,
если найдут утром труп Геракла, –
решат: опился неразбавленного на пиру Адмета;
а и выиграешь,
разве расскажешь правду,
что не честным единоборством
взял ее, не бесшабашной дракой,
а удачей и договором?
Сыграем, воин.
Корифей
Как солдат бедовый
недельное жалованье в кабаке
ставит нА кон,
играет с заведомым плутом,
дует на кости, молится перед броском,
выигрывает партию, много две,
в радости неуемной требует вин послаще,
а все равно
под рассветными звездами,
качаясь, идет в казарму
пустой,
оставив все достояние в руках,
ловких до всякой своей добычи, –
так и ты, Геракл, проиграешь.
Не соглашайся с ним!
Геракл
Согласен я. Игорный дом – кладбИще,
столы – могилы, ставка – жизнь, игра –
на выбыванье; содержатель так
условья прописал, что чем мы дольше
играем, тем вернее разоренье,
а выигрыш не удержать, – всё так;
тут даже не мошенничество – глуп,
кто не подозревает ваших правил,
написанных на всех углах. Сыграем.
Корифей
Смерть-то хитра,
чем ее взять?
Разве игра…
Танатос
Можно сыграть.
Ставка моя –
вот она, здесь.
Геракл
Вот я – душа
только и есть.
Танатос
Кости метну:
нужная вверх
грань на кону –
смерти успех.
Геракл
Кости метну:
нужную вниз
грань поверну –
жизнь, возвратись.
Геракл и Танатос мечут кости.
Первая игральная песнь хора, общая
Трепет легкий, гул в костИ –
сколько надо натрясти?
Проигрыш ложится вправо:
дышишь – дым и пьешь – отрава.
С единицы до шести
кости прянут из горсти:
выигрыш ложится влево –
приступает к жизни дева.
Вторая игральная песнь хора, общая
Первая кость
падает – так
из гроба гвоздь
первый – пуста,
кинув, ладонь.
Ход повторим –
мертвую тронь
шансом живым.
По столу стук –
третья вались
смерти из рук –
жизнь, возвратись!
Вот четверок
плохо упал –
скок да подскок –
ну же… сыграл.
Во пятерых
чувствах разброд –
с чувством игры
только везет.
Счетом их шесть,
чисел моих, –
ставя, что есть,
выиграл их.
Танатос
Что ж, твоя взяла. Ее
забирай – три дня проспит,
день четвертый оживит,
разрешится забытье,
вновь возьмется за житье.
Из ямы на сцене поднимается труп Алькесты. Геракл берет его на руки и уносит.
СТАСИМ 4
Корифей
Хитрец Сизиф ходил от смерти, ратовал
с проклятой, успевал своими хитростями
вернуться к солнцу яркому из тьмы глухой –
и вот он пойман, камни рушит тяжкие
с вершины роковой, мостя разбитыми
дорогу для побега, руки мощные
готовит для борьбы; на волю выйдет он
в час добрый – стать вернется, мышцы, кости, кровь,
суставы восстановятся, взыграет дух,
свободой пьян. Догонят ли на этот раз,
не важно: сколько ни вяжи, ни бей его,
а не смирится, а добьется, выживет.
Один из хоревтов предстает в личине Сизифа.
СТРОФА 1
Хитер царь Сизиф –
хаживал день-деньской
в шелках, то в грязи,
но завсегда живой.
Сизиф
Сменою поколений
не дразни меня, жизнь, оставь
самого за сына, за внука