Более удачным для Пачиоли было открытие на паях с купцом Константином Салягой под 1000 рублей ссуды шелкомотальной фабрики. Но и здесь все пошло не так уж блестяще. Для большого дела не хватало сырых материалов. Получившие землю помещики и простые поселяне к тутовому шелководству относились с опаской и недоверием.
Урожай 1795 года был обильным на зерновые хлеба.
Отяжелевший колос пшеницы, ржи и ячменя клонился к земле. Хороши были просо и гречка, что также содействовало заполнению запасных магазинов. Хозяева заставили свои овины снопами пшеницы и ржи для обмолота в зимнее время по мере необходимости в зерне.
Хороший урожай позволил правительству дать соизволение на отпуск зерна в турецкие, итальянские и английские владения в обмен на колониальные товары и хлопок.
Пришли ободряющие известия о прекращении моровой язвы, появившейся было в Константинополе и на границах Турции с Россией, что весьма способствовало оживлению заграничной торговли.
Одесскому магистрату предлагалось не чинить препятствий, а, наоборот, содействовать, чтобы российские товары, как-то: железо в ломе, чугун в котлах, лен, масло топленое коровье, сало говяжье, свечи сальные, холст, семя конопляное, табак, шерсть, юфть и сахар – имели выгодный сбыт за границу. Чем больше тех товаров будет продано, тем лучше для государства российского, ставил Осип Михайлович на вид магистрату, ибо согласно одобренному императрицей меркантилизму вывоз отечественных произведений непременно должен превышать ввоз иностранных. Оттого умножаться будут богатства российские, распространяться разные полезные промыслы и процветать благосостояние народа.
Бабье лето 1795 года было щедро разными древесными плодами: осыпались орехи, прогибались ветки, рясно усыпанные янтарными яблоками, тяжелели виноградные грозди. Вечерами на город и порт опускалась дымка, с моря тянуло холодной сыростью, приближалась пора осенних туманов. Подгулявшие греческие матросы в кривых припортовых улочках горланили песни и задирали прохожих.
Уж очень тревожным было последнее письмо от Настасеньки.
– Девочки растут, не видя отца, и я извелась тоскою, – писала она. – Папенька плох.
Однако оставить Одессу по партикулярной надобности Осипу Михайловичу было не дано без высочайшего соизволения. На третье обращение, отправленное в Петербург оказией, был получен ответ.
Платон Александрович Зубов 17 октября 1795 года писал: «На прошение ваше ее императорское величество позволяет вам по окончании предположенного в этом году строительства в удобное вам время приехать в Петербург на столько времени, сколько домашние дела потребуют».
В 1796 году намечались большие работы в городе по возведению домов и разных хозяйственных сооружений. Но Осип Михайлович мыслями уже был далеко от черноморского детища, от волноломов, причалов и кораблей, стоящих на якорях.
Тятенька Иван Иванович
Иван Иванович Бецкой – тятенька Настасьи Ивановны – не был среди искателей царских милостей, равно как и благосклонности к нему фаворитов государыни, будь то Мамонов или сам Светлейший. Да и недолюбливал он Светлейшего за сатанинское высокомерие. Иван Иванович более был склонен к гофмаршалу Николаю Ивановичу Салтыкову – человеку не только ловкому, но и весьма обходительному.
Мудрость суждений Ивана Ивановича по делам важности государственной, искусность в держании себя даже в присутствии самой царицы, немногословность и пристойность – все к тому, что почтительное отношение к Ивану Ивановичу шло от него самого.
Более всего Иван Иванович Бецкой был известен, однако, не манерами, а милосердными делами как учредитель и управитель Петербургского воспитательного дома, творец его устава. От него трудами и заботами пошли в России правильно устроенные воспитательные дома, куда определяли безродных детей с младенческого возраста, отвращая тем их верную гибель.
К милосердию Иван Иванович был приготовлен уже обстоятельствами своего рождения.
При входе в Петербургский воспитательный дом были выбиты слова, обращенные к вновь входящим: «И вы живы будете…»
Младенцев не в законе на Руси рождалось великое множество. Сама государыня так родила графа Бобринского, отцом которого был граф Григорий Орлов. Не в законе был сын наследника престола великого князя Павла Петровича. Мать его простая чухонская крестьянка и был записан он Инзовым – Иной зов, хоть и Романовым зачат. Инзов стал генерал-губернатором Бесарабии, после и генерал-губернатором Новороссии. Отличался он кротким нравом, покровительствовал обездоленным обывателям, равно разным наукам и искусствам.
Много детей рождалось не в законе и оттого, что попу дано было жениться лишь один раз. Оставшись вдовым смолоду, поп нередко впадал в блуд с прихожанками. А сколько было таких попов? А молодых монахов с монахинями? А военного отродья? А разгулявшихся купчиков? Всех не перечесть. Детишек, рожденных не в законе, погибало тьма от разных причин. Случалось, что и от материнского душегубства. Бывало и так, что лишенная содержания мать сдавала дитя свое в Воспитательный дом и шла в дом тот кормилицей, дабы состоять при своем чадушке. Иногда несчастных детишек привозили в Воспитательный дом в золоченых каретах. В высоком обществе были особо чувствительны на сокрытие разврата.
Однажды случилось, что в сиротский дом полицейский чин привез и сдал на воспитание младенца мужского пола, рожденного в каземате Петропавловской крепости некой секретной узницей. Младенец был сдан под расписку о неразглашении сей тайны под страхом сурового наказания. Спустя месяц, по распоряжению петербургского генерал-губернатора князя Голицына младенец этот в добром здравии был выдан дворовой девице графа Алексея Орлова и увезен в графское имение.
В воспитательных домах детей не только растили, но и готовили к той жизни, которая ждала их по достижении взрослого состояния. Здесь Россия благодаря деятельности Бецкого превзошла многие передовые по тем временам государства Европы. Питомцев и питомиц полагалось растить в здоровых физических упражнениях, заботясь об их телесном совершенстве, исключающих изнеженность и требующих разных занятий на чистом воздухе. Из всех физических упражнений Иван Иванович отдавал предпочтение бегу, катанию на санях, для мальчиков – стрельбе из лука. Девочек учили рукоделию и разным домашним работам, чтобы стали они образцовыми хозяйками, оплотом благополучия домашнего очага.
Питомцы и питомицы в воспитательных домах приобщались к разным ремеслам по склонности. Для того были мастерские с верстаками и другие нужные для целей обучения приспособления.
Иван Иванович следил, чтобы воспитанники мужали в высоком сознании их человеческого достоинства, в терпимости к инаковерию и в человеколюбии.
Поэтому в воспитательных домах не допускались розги, побои и другие мучительства детей.
При выходе из воспитательного дома питомцы получали полную экипировку, двадцать пять рублей на обзаведение и вечный паспорт, чтобы они необращаемы были в крепостное состояние.
Главная цель воспитательных домов, утверждал Иван Иванович, создать в России образованное сословие на европейский лад.
В ту пору много рожениц и младенцев погибало из-за невежества повитух. Это побудило Ивана Ивановича учредить училище повивального искусства и распространить родильные дома, для чего из собственных средств он пожертвовал пятьдесят тысяч рублей – по тем временам деньги огромные.
Беспокоила Ивана Ивановича и судьба вдов, оставшихся без средств к существованию. Дабы избавить их от бедствий, отвратить моральное падение, задумал он учредить специальный фонд, из которого бы выплачивались вдовам небольшие пенсионы.
Иван Иванович отлично понимал, что столь значительное дело милосердия, обучения и воспитания сирот не может стоять на одних добровольных пожертвованиях. Нужны были надежные источники финансирования. Его мысли обращаются к операциям ростовщиков, лихоимство которых было чистым разорением для тех, кто попадал в их тенета. Открытые Бецким в 1776 году Ссудная и Сохранная кассы распространили дешевый кредит – за шесть процентов годовых под залог недвижимостей или ценных бумаг. Займ на одно лицо не мог составлять меньше тысячи и больше десяти тысяч рублей, исключая особые случаи. При продаже заложенного имущества с аукциона из вырученных денег вычиталось, кроме долга, четыре процента аукционного сбора. Остаток возвращался собственнику проданного имущества.