Вердикт Ллойда Джорджа был абсолютно справедлив: "У него начисто отсутствовали физическая энергичность, темперамент и неутомимая работоспособность, столь необходимые для администратора Адмиралтейства во время Великой Войны... Совершенно очевидно, что он был совершенно не тем человеком, кто мог стимулировать и организовать деятельность флота во время кризиса". Другим существенным недостатком был философский склад ума нового морского министра. Бальфур не любил ситуаций, когда требовались быстрые конкретные решения, предпочитая порассуждать над большими проблемами в глобальном масштабе.
С Генри Джексоном на посту первого морского лорда дело обстояло не лучше. Из всех английских адмиралов того времени Джексон имел наименьший опыт флагмана, командовавшего соединениями кораблей. Единственным эпизодом в его военной карьере, когда он имел возможность набраться такого опыта, был пост командующего эскадрой крейсеров в составе Средиземноморского флота в 1908-1910 гг. С тех пор он ни разу не выходил в море, не в последнюю очередь по причине слабости здоровья.
Стратегию и тактику Джексон изучал только в теории, добившись на этом поприще больших успехов: в 1911-1913 гг. он был начальником Военно-морской академии, а в 1913-1914 гг. возглавлял генеральный морской штаб. В научном мире адмирал имел высочайшую репутацию. Лишь очень немногие морские офицеры за всю историю британского флота могли позволить себе ставить перед своей фамилией абревиатуру F. R. S. (Fellow of the Royal Society - Член Королевского Общества). Его изобретения внесли большой вклад в развитие торпедного дела и беспроволочного телеграфа.
Несомненно, Джексон был очень умным и рассудительным человеком, но по ряду причин совершенно не годился на столь высокий административный пост. Так же, как и Бальфуру, ему не хватало энергии и темперамента. У Джексона начисто отсутствовал такой важный для администратора талант, как умение распределять работу среди подчиненных. Став первым морским лордом, он часто жаловался, что у него абсолютно не остается времени "все обдумать". Не удивительно. Согласно заведенному им же самим правилу, все рапорты, донесения или бумаги, какими бы незначительными они ни были, обязательно предоставлялись первому лорду для ознакомления. В личностном плане адмирал Джексон был, что называется "тяжелым человеком". Адмирал, всегда замкнутый, холодный и молчаливый, мог становиться вспыльчивым и раздражительным, если у него не ладилось со здоровьем. В таких ситуациях он мог нагрубить не только подчиненным, но и людям вышестоящим. Бестактные выходки Джексона по отношению к гражданским политикам во время заседания Высшего Военного Совета привели к тому, что у него почти со всеми сложились отчужденные и натянутые отношения.
После 5 месяцев пребывания Джексона в Адмиралтействе второй морской лорд жаловался: "Он ничего не делает, только стонет и вздыхает, и демонстрирует жалкий пессимизм. Боюсь, он так долго не выдержит...". Действительно, с сомнамбулическим морским министром и пессимистичным первым морским лордом атмосфера в Адмиралтействе нагнетала депрессию. Добиться принятия какого-либо принципиального решения при новом руководстве было неимоверно трудно. Битти пришлось убедиться в этом на собственном опыте.
Его крайне обеспокоили результаты сражения у Доггер-банки. 3 февраля 1915г. он представил премьер-министру докладную записку о тактико-техническом превосходстве немецких линейных крейсеров и принялся бомбардировать Адмиралтейство и командующего флотом рапортами с просьбой передать под его командование "быстроходный дивизион" линейных кораблей типа "Куин Элизабет". В конечном итоге Битти своего добился. Однако второго случая помериться силами с эскадрой Хиппера пришлось ждать год и четыре месяца. Это было нелегкое время напряженных вахт и тяжелых походов в суровых водах Северного моря, кишащих минами и вражескими подводными лодками.
Одним из факторов, стимулирующих интерес операций в Северном море, стало назначение адмирала Рейнгарда Шеера командующим Флотом Открытого моря. Шеер, безусловно, талантливый и решительный флотоводец, с самого начала решил придерживаться активной наступательной стратегии. При этом не следует думать, что германский адмирал всерьез собирался принять решительный бой с главными силами Гранд Флита в полном составе. В феврале 1916 г. Шеер с офицерами штаба флота подготовил стратегическую разработку, озаглавленную "Руководящие принципы военных действий в Северном море". Суть ее сводилась к следующим пунктам:
"1. Существующее соотношение сил диктует Флоту Открытого моря искать решительного сражения с Гранд Флитом;
2. На британский флот должно оказываться систематическое и постоянное давление с тем, чтобы принудить его отказаться от выжидательной тактики и выслать часть сил против германского флота. Это предоставит последнему благоприятную возможность для атаки;
3. Германское давление должно осуществляться в форме подводной войны против торгового судоходства, миннозаградительных операций, атак отдаленных океанских коммуникаций англичан, воздушная война и активное действие Флота Открытого моря".
Весной 1916 г. Флот Открытого моря под командованием Шеера сделал ряд вылазок, в ходе которых "подмел" несколько осмелевших и утративших бдительность легких крейсеров и эсминцев. 30 мая германские тяжелые корабли вновь были готовы к очередному выходу на оперативный простор, выходу, который и привел к первому и единственному генеральному сражению Флота Открытого моря и Гранд Флита в первой мировой войне. Ютландский бой стал не только одним из крупнейших сражений в истории человечества. Едва ли найдется еще одна грандиозная битва, будь то на суше или на море, которая бы вызвала столько споров и дискуссий впоследствии и столько раз была бы "переиграна" на бумаге.
Лучи восходящего солнца последнего майского дня 1916 г. осветили растянувшийся на многие мили ордер британской эскадры. 6 линейных крейсеров Битти и 5-я эскадра линейных кораблей, состоявшая из 4 дредноутов типа "Куин Элизабет" ("Бархэм", "Вэлиент", "Уорспайт" и "Малайя") под флагом контр-адмирала Хью Эван-Томаса в окружении 13 легких крейсеров и 39 эсминцев пересекали Северное море с запада на восток, двигаясь по направлению к проливу Скагеррак. Битти имел задание прибыть к месту рандеву с главными силами флота в 240 милях от Скапа-Флоу и 90 милях от входа в пролив Скагеррак к 14.00 31 мая.
В нескольких десятках миль севернее параллельным курсом на восток двигались двумя колоннами главные силы Гранд Флита. Первый ордер возглавлял "Айрон Дьюк", флагманский корабль Джеллико: 1-я и 4-я эскадра линкоров (16 дредноутов), 3 линейных крейсера контр-адмирала Горацио Худа ("Инвинсибл", "Инфлексибл" и "Индомитебл"), 2-я эскадра броненосных крейсеров (4 вымпела) контрадмирала Герберта Хита в сопровождении легких крейсеров и эсминцев. Поблизости от них шла колонна вице-адмирала Мартина Джер-рама: 2-я эскадра линейных кораблей (8 дредноутов), 1-я эскадра броненосных крейсеров (4 устаревших корабля) под флагом контр-адмирала барона Роберта Арбетнота, ревностного служаки, поборника строгой дисциплины и потому нелюбимого на "нижних палубах" флагмана. Ордер Джерама сопровождали 11 эсминцев типа "М" - новейших кораблей, показавших на испытаниях более 37 узлов. В общей сложности английская армада насчитывала 155 вымпелов.
Почти одновременно, в ночь с 30 на 31 мая устья Эльбы и Яды покинули главные силы германского флота. Первыми двигались 5 линейных крейсеров Хиппера в сопровождении 6 легких крейсеров и эсминцев. На сей раз Хиппер держал свой флаг на "Лютцове", совсем недавно вошедшем в состав флота. С интервалом в 60 миль за ними следовал линейный флот Шеера, державшего флаг на "Фридрих дер Гроссе": 16 дредноутов, 6 эскадренных броненосцев и легкие корабли. У немцев в общей сложности было 99 вымпелов. Далеко впереди по курсу Шеер заблаговременно расставил 18 подводных лодок-ловушек, которые должны были предупредить его о возможных передвижениях вражеского флота. Оба флота соблюдали полное радиомолчание.