Джеллико не решился ввязаться в ночной бой с германским флотом. Несколько лет спустя выдающийся военно-морской теоретик Джулиан Корбетт, автор официальной многотомной истории операций британского флота в первой мировой войне, так объяснял решение командующего:"... В тех погодных условиях, в наступающих сумерках, координация отдельных эскадр оказалась бы невозможной. ...Риск уничтожения отдельных соединений одного за другим превосходящими концентрированными силами противника был слишком велик". Корбетт был близким другом Джеллико, он искренне восхищался его талантом флотоводца, и, когда писались эти строки, он хотел защитить своего кумира от многочисленных нападок. Впоследствии аргументация Корбетта вызвала массу возражений. Здесь мы не будем вдаваться в суть этого спора - он носил уже чисто академический характер. Суть в том, что Джеллико уклонился от ночного сражения. Он приказал снизить скорость движения своих кораблей до 14 узлов и избрал направление движения с таким расчетом, чтобы отрезать Шеера от его баз и к утру перехватить германские корабли по пути к своим берегам.
В 19.30 канонада прекратилась и над морем воцарилась тишина. Орудийные расчеты оставались на своих местах. После четырех часов ужасающего грохота и огромного напряжения людям хотелось выговориться и поделиться своими переживаниями. Однако наступление темноты отнюдь не означало полного прекращения боевых действий. То тут, то там темноту озаряли огненные зарницы, и время от времени вспыхивали ожесточенные артиллерийские перестрелки. В колонне линкоров Шеера находились 6 эскадренных броненосцев додредноутного типа; флот Джеллико сопровождали несколько броненосных крейсеров устаревших конструкций. Включать эти корабли в состав соединений современных дредноутов было большой ошибкой, и в ночь с 31 мая на 1 июня им пришлось сыграть свою самоубийственную роль.
В 1.45 12-я флотилия эскадренных миноносцев капитана I ранга Энслейна Стирлинга, словно шесть серых акул, вынырнула из темноты прямо на германский броненосец "Поммерн". Курсовые углы для торпедной атаки были идеальными. Почти два десятка торпед, стремительно нырнув в воду, понеслись к цели. Гигантский столб желтого пламени озарил море и небо. Эскадренный броненосец "Поммерн" и с ним шесть сотен моряков мгновенно перестали существовать.
Гибель английского броненосного крейсера "Блэк Принс" из состава злосчастной эскадры Роберта Арбетнота была не менее впечатляющей. Этот корабль блуждал в кромешной тьме в поисках флота Джеллико, словно несчастное хромое животное в поисках своего стада. Так же. Как и его собратья "Дифенс" и "Уорриор" несколькими часами ранее, он нашел не тот флот, который ему был нужен. Германский дредноут "Тюринген" неожиданно осветил его своими прожекторами и несколькими залпами превратил в пылающий факел.
Незадолго до полуночи дредноуты Шеера в течение 50 минут яростно отбивались от торпедной атаки 4-й флотилии английских эсминцев. В этом бою 4-я флотилия потеряла 5 кораблей, все остальные получили тяжелые повреждения, так что она практически перестала существовать. Удивительно, что некоторые из них вообще уцелели после атаки 16 дредноутов с расстояния 1 000 м. Им удалось попасть торпедой в легкий крейсер "Росток", а также повредить дредноут "Нассау" и легкий крейсер "Эльбинг".
Здесь невозможно описать все эпизоды боевых столкновений в ночь с 31 мая на 1 июня 1916 г. Главный итог заключался в том, что кораблям германского флота удалось в темноте разминуться с англичанами и добраться до своих баз. В 3.00 1 июня, когда небо на востоке начало светлеть, корабли Шеера добрались до Хорнс Рифа - измученные, морально и физически надломленные, абсолютно не готовые продолжать бой, но уцелевшие. Единственным современным дредноутом, который немцы потеряли в этом сражении, был флагманский корабль Хиппера линейный крейсер "Лютцов". Он получил 24 попадания тяжелыми снарядами, его надстройки были превращены в груду металла, артиллерия не действовала, корпус принял 8 000 т воды. Тем не менее, Хиппер хотел остаться на своем флагмане, буксировать который уже не было никакой возможности. Его отговорил начальник штаба Эрих Редер (будущий гросс-адмирал Третьего рейха, создатель надводного флота фашистской Германии). В 1.45 Хиппер и оставшиеся в живых моряки перешли на эсминцы, а "Лютцов" погрузился в пучину Северного моря.
"Мольтке" и "Зейдлиц", полузатопленные, со снесенными надстройками, уже больше походившие на две огромные и избитые подводные лодки, нежели на прежние красавцы, отстав от всех, медленно ползли сквозь тьму в южном направлении. Им дважды встречались британские дредноуты: в 22.30 "Тандерер" и в 23.45 - "Эджинкорт". Последний имел четырнадцать 305-мм орудий против трех действовавших на "Мольтке" и "Зейдлице" вместе взятых. Но английские линкоры по непонятной причине пропустили их с миром, и они благополучно добрались до родных берегов.
Около 5 утра Битти осознал, что произошло худшее - германский флот ускользнул. Лейтенант Чалмерс находился в штурманской рубке, когда туда вошел командующий. Осунувшийся, с красными от бессонницы глазами, адмирал прислонился спиной к стене рубки и медленно съехал на корточки. Закрыв глаза, Битти усталым голосом проговорил: "Что-то не так с нашими кораблями". И, помолчав, добавил: "И что-то не так с нашей системой".
В полдень 1 июня на "Лайоне" хоронили убитых. Серые от усталости с резко обозначившимися морщинами лица офицеров и матросов, проведших на ногах сутки без еды и сна, в страшном нервном напряжении. 99 трупов на палубе, готовых отправиться в последний путь. Поскольку корабельный священник был среди убитых, заупокойную читает Чэтфилд. Аналогичная церемония происходит на других кораблях флота. По мере движения кораблей на северо-запад в свинцово-серых волнах все чаще попадаются тела немецких и английских моряков. Там бывшие противники обрели покой и примирение. Обстановка молчаливая и серьезная, почти мистическая. Этим чувством прониклись все - от кочегара до адмирала.
Известие об уроне, нанесенном британскому флоту в генеральном сражении, распространилось по Германии с быстротой молнии. Как только корабли Флота Открытого моря вошли в полдень 1 июня в устье Яды, Шеер приказал подать всем офицерам на мостике шампанское. Он искренне считал, что флот проявил себя наилучшим образом, избежав поражения от превосходящих сил противника и нанеся ему более тяжелые потери. Реальные потери англичан в Ютландском сражении составили 14 кораблей суммарным тоннажем 111 000 т и 6 784 матроса и офицера убитыми. Германский флот потерял 11 кораблей (62 000 т.) и 3 058 человек личного состава.
Однако первое донесение Шеера преувеличивало английские потери еще больше. Германский командующий утверждал, что противник потерял 1 дредноут (взрыв "Инвинсибла" немцы приняли за катастрофу "Уорспайта"), 3 линейных крейсера, 2 броненосных крейсера, 2 легких крейсера и 13 эсминцев. Пропагандистская машина не теряла ни минуты в раздувании успеха германского оружия. В официальном коммюнике, опубликованном днем 2 июня, говорилось о потере только двух кораблей: броненосца "Поммерн" и легкого крейсера "Висбаден". В обтекаемой формулировке преподносилось, что "Фрауэнлоб" и несколько эсминцев "не вернулись". Ни слова не было сказано о "Лютцове", "Эльбинге" и "Ростоке".
Сражение стало "Победой при Скагерраке", а Шеер - "Победителем при Скагерраке". Берлин был украшен флагами, а школьникам устроили праздничные каникулы. Вильгельм II, склонный к театральным жестам и публичным демонстрациям своих эмоций, в этот раз был близок к истерике. Он прибыл в Вильгельмсгафен 5 июня и, поднявшись на борт "Фридриха дер Гроссе", прилюдно обнял и расцеловал Шеера. Затем император обратился с прочувствованной речью к офицерам и команде, в которой неоднократно упомянул, что "рок Трафальгара, довлевший над нами, теперь разрушен". Далее император один за другим посетил остальные корабли, где он целовал командиров и развешивал всем Железные кресты и медали. Шеер и Хиппер удостоились высших государственных наград, первый был произведен в полные адмиралы, второй - в вице-адмиралы. Хиппер также был пожалован в дворянство и стал фон Хиппером. Шеер, однако, не счел возможным принять титул. Он так никогда и не стал фон Шеером, как иногда ошибочно его величают некоторые немецкие авторы.