Правильная организация на эскадре морской подготовки молодых матросов способствовала воспитанию в них смелости и находчивости. Показателен в этом отношении следующий случай. На эскадре проводилась артиллерийская стрельба. По приказанию офицера матросы Михайлов и Максимов остались у щита для его исправления. Они не знали, что с минуты на минуту должна начаться учебная артиллерийская стрельба, а офицер забыл предупредить стрелявших, что у щита остались люди, которых за полотнищем щита не было видно. Таким образом матросы неожиданно оказались под огнем 60-фунтовых орудий броненосца. Обращенный к ним борт то и дело вспыхивал яркими огнями. Гремели выстрелы, ядра шлепались все ближе и ближе... Казалось, гибель неизбежна.
Но матросы не растерялись. Во время каждого залпа они ложились на плот щита, а в промежутках между выстрелами вскакивали и начинали размахивать бескозырками, надеясь, что их заметят. Но с кораблей их не видели. Тогда, схватив топоры, они начали рубить дректовы, - тросы, связывавшие щиты с небольшими якорями (дреками), которые удерживали их на месте.
Как только один дректов был обрублен, щит развернулся по ветру и артиллеристы прервали стрельбу, увидев, что со шитом творится что-то неладное. Михайлов и Максимов обрубили второй дректов. Щит понесло. Матросы на щите были замечены. "Настоящие военные люди, хотя на службе всего с 1868 года! - писал в приказе о матросах адмирал Бутаков. - Они выдержали отлично экзамен в наилучшей академии, и если будут хорошо вести себя, такие обстрелянные молодцы пойдут далеко"{128}. Он приказал выдать обоим денежные подарки "не за то, что по ним стреляли - это для них хорошая школа, - но в отличие, за то, что они не потерялись посреди свиста ядер, направленных прямо на них"{129}.
Был награжден также сигнальщик батареи "Не Тронь Меня", первым заметивший матросов.
По окончании кампании 1868 года на Транзундский рейд прибыла назначенная генерал-адмиралом комиссия для проверки результатов двухлетней боевой подготовки броненосной эскадры. Комиссия под председательством адмирала Е. В. Путятина, подробно ознакомившись с состоянием эскадры, дала блестящий отзыв о деятельности Бутакова. "Упражнения в эволюциях в 1868 г. были доведены до той степени, - писала комиссия в своем отчете, - которая дала возможность эскадренным плаваниям за последнюю кампанию дать полный характер военного крейсерства: при этом, следуя от одного порта к другому, эскадра занималась выполнением наиболее трудных эволюционных задач... Начальник броненосной эскадры вице-адмирал Бутаков 1 глубоко понял назначение и будущую роль вверенных ему судов и не упустил с расчетом, и необыкновенным умением воспользоваться всеми находящимися в его руках средствами и каждой минутой времени для приведения как судов броненосной эскадры, так и команд на них находящихся, к возможному совершенству"{130}.
* * *
Наступил 1869 год. Летом этого года броненосная эскадра продолжала под руководством Григория Ивановича Бутакова боевую подготовку.
Как и всегда, по приходе на Транзундский рейд броненосная эскадра расположилась четырехугольником, с адмиральским кораблем в центре. Неподалеку стал на якорь пароход "Владимир", служивший пловучей мастерской, а в бухте у острова Сонион-Сари - пловучая баня. Занятия производились по плану, который строго соблюдался. Первый месяц кампании отдельные корабли совершали так называемые "крейсерства", которые заключались в том, что корабли огибали по очереди все стоявшие на якорях суда, оставляя одно по левому борту, другое - по правому. Такие упражнения, выполнявшиеся на полном ходу и прозванные "восьмеркой", особенно нравились командирам кораблей, так как они представляли возможность показать ловкость и верность глаза.
Из года в год вице-адмирал Бутаков усложнял задачи боевой подготовки, добиваясь совершенства в маневрировании. И он добился того, что отряды броненосных кораблей с необычайной легкостью совершали самые сложные эволюции.
Так, утром 7 августа 1870 года, снявшись с якоря, броненосные лодки построились в строй кильватера в следующем порядке: "Тифон"{№ 1), "Перун" (№ 2), "Ураган" (№ 3), "Колдун" (№ 4), "Стрелец" (№ 5), "Вещун" (№ 6), и пошли на юг. Вскоре на флагманском корабле взвился сигнал: "Повернуть всем вдруг влево на восемь румбов". Со спуском сигнала все шесть броненосных лодок начали склоняться влево, описывая совершенно одинаковую циркуляцию, и через несколько минут отряд уже шел курсом 90° строем фронта, идеально держа равнение и дистанцию между мателотами{131}.
Убедившись в том, что маневр осуществлен правильно, Бутаков приказал поднять следующий сигнал, требовавший более сложного перестроения: "Зайти правым флангом вперед на восемь румбов и вступить в кильватер адмиралу". Едва сигнал был спущен, "Тифон", развив самый полный ход, начал маневр захождения на курс 0°. Остальные корабли, в порядке номеров, уменьшая скорость согласно таблицам маневрирования, начали вступать ему в кильватер. Через некоторое время, построившись в кильватерную колонну и выровняв скорость хода, броненосные лодки шли курсом 0°.
Затем последовал новый сигнал: "Построиться в строй фронта влево, головной на месте". Со спуском его "Тифон" уменьшил ход до самого малого. Остальные корабли начали выходить влево от него, причем "Вещуну", как концевому, пришлось развить самый полный ход. И вот отряд в строю фронта влево продолжает движение на север, приближаясь к месту якорной стоянки. Но в это время на мачте флагманского корабля взвивается сигнал: "Повернуть всем вдруг влево на 16 румбов". Словно один корабль, весь отряд одновременно начинает поворот на обратный курс.
Бутаков со своего корабля молча любовался этими, строго согласованными движениями.
Важнейший этап подготовки эскадры был пройден. Много трудностей было преодолено, прежде чем броненосная эскадра стала "стройною силою". Нелегко, например, было преодолеть инерцию броненосных лодок и броненосных батарей. Особенно этим недостатком отличались тяжелые, неуклюжие броненосные батареи, считавшиеся прежде из-за своей рыскливости "невозможными в строю". Управлять ими было очень трудно. Иногда эти "особенности" плавучих батарей приводили к печальным случаям. Так, вечером 3 августа 1869 года у острова Гогланд в Финском заливе произошло столкновение между броненосной батареей "Кремль" и деревянным фрегатом "Олег", в результате которого фрегат потонул. Обстоятельства столкновения были таковы. Эскадра, совершавшая учебное маневрирование, шла строем фронта. Затем по сигналу флагмана корабли сделали поворот "все вдруг" вправо на восемь румбов, благополучно закончив который, начали очередной поворот - вправо на 16 румбов. Броненосная батарея "Кремль", двигавшаяся до начала маневра из-за своей рыскливости по инерции несколько влево, не успела повернуться вместе с другими вправо и вышла из строя. В это время остальные корабли продолжали поворачиваться вправо. Сперва "Кремль" обошла броненосная батарея "Первенец"., а затем стал обходить и следующий в строю фрегат "Олег". Попытки командира "Кремля" дать батарее задний ход и пропустить фрегат ни к чему не правели. Продолжавший катиться влево "Кремль" врезался своим шпироном{132} в борт "Олега". Пробоина была огромной, и вскоре фрегат затонул.
Григорий Иванович был далек от того, чтобы обвинять кого-нибудь в происшедшей аварии. В своем приказе он отметил, что только благодаря хладнокровию и распорядительности офицеров и организованности матросов удалось спасти почти всю команду "Олега". Одобрительно отозвался Бутаков и о действиях командира "Кремля" капитана 2 ранга Корнилова, сделавшего все, что было в его силах, для спасения команды "Олега" и не виноватого в случившейся аварии.