— Пушка, сэр, или меня зовут не Сильванус Монтгомери!
— Со стороны кормы, — сказал Хорнблауэр.
— Простите, сэр, но мне показалось, что с левой раковины.
— Черти бы побрали этот туман! — воскликнул Буш.
Если французы поняли, что их преследует британская эскадра, то «Бланшфлер» просто исчезнет, как иголка в стоге сена. Хорнблауэр послюнявил палец, поднял его и взглянул на нактоуз.
— Ветер северный, — сказал он. — Может, северо-северо-восточный.
Это успокаивало. Под ветром, куда, скорее всего, поспешит «Бланшфлер» — так это Рюген и Шведская Померания, Лони всего в двадцати милях отсюда. Если «Бланшфлер» не выскользнет из расставленной англичанами сети, то окажется заперт.
— Прикажите бросать лот, мистер Монтгомери, — распорядился Буш.
— Есть, сэр!
— Еще выстрел! — сказал Хорнблауэр. — С левой раковины, теперь уже точно.
С мачты донесся пронзительный крик:
— Парус! Парус прямо по курсу!
В том направлении туман редел. Всего в четверти мили впереди различался призрачный корабль, скользящий сквозь дымку.
— Прямые паруса, гладкая палуба, — сказал Буш. — «Бланшфлер», даю руку на отсечение!
Корабль исчез в следующем сгустке тумана так же внезапно, как появился.
— Право руля! — заорал Буш. — К брасам!
Хорнблауэр был у нактоуза, торопливо брал пеленг.
При слабом ветре капер с его высокими мачтами будет идти куда быстрее громоздкого двухпалубника. Все, что они могут, — это оставаться в наветренной позиции, чтобы отрезать «Бланшфлеру» путь в открытое море.
— Свистать всех наверх! — крикнул Буш. — Все по местам!
Застучали барабаны, матросы бросились занимать места по боевому расписанию.
— Выдвинуть пушки! — продолжал Буш. — Один бортовой залп — и ему крышка!
Взревели катки под тремя тоннами металла. У каждого орудия столпился взволнованный расчет. Медленно тлели фитили.
— Эй, на мачте! Не зевай! — заорал Буш, потом, уже тише, заметил Хорнблауэру: — Он мог повернуть назад и сбить нас со следа.
Всегда оставалась вероятность, что наверху туман реже и впередсмотрящий различит стеньги «Бланшфлера», даже если с палубы ничего не видно.
Несколько минут слышались только крики лотового; «Несравненная» легонько покачивалась на волнах, но того, что она движется вперед, не чувствовалось совсем.
— Метка двадцать! — крикнул лотовый.
Еще до того, как он произнес последнее слово, Буш и Хорнблауэр переглянулись. До сих пор оба подсознательно слушали крики лотового, даже не замечая их на сознательном уровне. Однако слово «метка» означало, что под ними не больше двадцати саженей.
— Мелеет, сэр, — заметил Буш.
Тут впередсмотрящий заорал снова:
— Парус с подветренной раковины, сэр!
Буш и Хорнблауэр кинулись к борту, но в липком тумане ничего было не различить.
— Эй, на салинге! Что видишь?
— Теперь ничего, сэр! Мелькнули брамсели и пропали. А, вот они опять, сэр. Два румба… три румба за левым траверзом.
— Какой курс?
— Тот, что и у нас, сэр. Теперь опять ничего не видно.
— Дать по ним залп, сэр? — спросил Буш.
— Пока нет, — ответил Хорнблауэр.
— Приготовиться батарее левого борта! — крикнул Буш.
Даже с такого расстояния бортовой залп может сбить мачту, и тогда каперу уже не уйти.
— Велите канонирам не стрелять без команды, — сказал Хорнблауэр. — Это может быть «Лотос».
— Верно, черт побери! — воскликнул Буш.
Когда эскадра шла к Рюгену, «Лотос» был на левом траверзе «Несравненной». Кто-то определенно стрелял — возможно, «Лотос». В таком случае он устремился в погоню за «Бланшфлером» и сейчас должен быть ровно там, где впередсмотрящий заметил брамсели; в таком тумане брамсели шлюпа и брамсели француза будут настолько схожи, что даже опытному моряку недолго их перепутать.
— Ветер крепчает, сэр, — заметил Херст.
— Да, — согласился Буш. — Дай-то Бог, чтобы он разогнал туман!
«Несравненная» заметно накренилась под усилившимся ветром. Из-под водореза донеслась веселая музыка рассекаемых морских волн.
— Глубже восемнадцати! — крикнул лотовый.
И тут двадцать голосов завопили разом:
— Вот он! Парус на левом траверзе! Это «Лотос»!
Туман в той стороне рассеялся. «Лотос» под всеми парусами шел примерно в трех кабельтовых от «Несравненной».
— Спросите, где последний раз видели противника! — рявкнул Буш.