Это был важный момент, ибо в обеих образовавшихся эскадрах, в одночасье оказалось, что команды кораблей разделены и неоднородны. Часть космоморяков была за Дрейка, часть продолжала оставаться верной Сенату. Плюс огромное число взятых в плен «моряков» штурмовиками генерала Томпсона. Всех этих людей нужно было как-то рассортировать по принципу: «янки» — «дикси». Чем мы с Ричардсоном, Дрейком и остальными и занялись…
Томми-ган отпустил экипажи захваченных им кораблей, за исключением тех, кто решил присоединиться к мятежу Дрейка. Тот же самый сортинг на добровольной основе произошел на всех остальных кораблях. По-итогу в эскадре Итана Дрейка и моей оказалось 12 боевых кораблей и 16 БДК. Поддержали Дрейка примерно около двадцати процентов членов экипажей и почти восемьдесят пять процентов офицерского и рядового состава корпуса «морской» космопехоты. В отличие от флота, где в течение всего времени после окончания Гражданской войны Сенату удалось провести чистки состава, в Корпусах космодесантников таких жестких чисток не производилось. Вот вам и результат, которым умело воспользовался мятежный адмирал Итан Дрейк…
За Ричардсоном осталось большая часть боевых кораблей — всего 17 вымпелов, и этого количества оказалось недостаточно, чтобы снова начать сражение. Поэтому, как только обмен пленными и добровольно присоединившимися к той или другой стороне был завершен, эскадра верная Сенату благоразумно решила покинуть орбиту Тиры-7. Коммандер Ричардсон не стал оспаривать сектор планеты, ибо понимал, что все равно его не удержит. К тому же поверхность Тиры была до сих пор не взята под контроль и внизу оставались очаги сопротивления со стороны русских планетарных сил обороны. Ничего не держало здесь Кайоде Ричардсона, поэтому он решил оставить планету за Дрейком, рассчитывая в скором будущем поквитаться с адмиралом. Тем более что где-то рядом должна была курсировать союзная османская эскадра, с которой Ричардсон планировал соединиться в скором будущем…
Глава 2
— Не пойму, кто ты такой, сынок? И что ты здесь делаешь, среди «дикси»? — генерал Томпсон неожиданно повернулся ко мне и начал сверлить меня из-под густых бровей недоверчивым взглядом.
— Давайте сразу договоримся, генерал, — я не собирался любезничать с этим хамоватым космопехом, пусть даже он и спас наши шкуры от Ричардсона, поэтому сам решил перейти в наступление, тем более что надо было как-то заявить о себе и своих людях в этом странном новосформированном флоте, — я вам не сынок, это во-первых! Во-вторых, обращайтесь ко мне по имени отчеству, званию и на «вы»! Больше повторять не буду…
Я максимально накалял ситуацию, потому как чувствовал, что на этой сходке бывших «федератов» если не потяну одеяло на себя, то могу потерять влияние. Как-никак, но до сих пор наша маленькая мятежная эскадра являлась союзной американо-российской. И я в будущем не планировал становиться одним из рядовых коммандеров мятежного флота Итана Дрейка и уж тем более его сухопутного дружбана — Эрла Томпсона.
Видимо старик Дрейк понял мои опасения и поэтому крайне снисходительно и даже дружелюбно отреагировал на мой выпад в сторону генерала, рассмеявшись и по-дружески похлопав по плечу сначала меня, а потом и Томми-гана.
— Не пытайся прогнуть этого молодого человека, Эрл, — сказал командующий, обращаясь к космопеху. — Русский контр-адмирал не один и не два раза доказывал, кто он и что представляет собой в секторе боя. Теперь же волею судьбы мы сражаемся по одну сторону баррикад, и он такой же брат тебе, как и мне…
— Не знаю, не знаю, командующий, — неуверенно покачал голова Томпсон, продолжая прожигать меня взглядом. — Не нравится мне он…
— Потому что он «раски»? — спросил Дрейк, продолжая улыбаться. — Поверь, совсем скоро это для всех нас будет абсолютно неважным…
— Все-таки объединяться с нашим врагом это не самая лучшая затея, — генерал все еще не решил, продолжить назревающий спор или оставить на время. — «Раски» всегда могут подло ударить в спину в самый неподходящий момент…
— «Подло ударить в спину»⁈ — я машинально потянулся к эфесу своей сабли. — Вы имеете в виду так же подло ударит, как вы несколькими часами ранее?
— Если бы я так не поступил! — взревел Томпсон, краснея он гнева и вскакивая из-за стола. — То ты, ублюдок, был бы уже трупом, как, впрочем, и все остальные здесь сидящие! Так что не смей обвинять меня в предательстве, мальчишка, тем более что ты не знаешь все подоплеки ситуации!