Первым начал приходить в себя Самсонов, краем глаза заметивший удивленное лицо девушки-лейтенанта из своего штаба, которая замерла прямо посреди отсека и не могла пошевелиться, слушая брань адмиралов с открытым ртом. Ивану Федоровичу стало понятно, что он переборщил и ведет себе крайне неуместно. Поэтому он осекся на полуслове и даже на несколько секунд отключил канал связи с Козловым, чтобы перевести дух.
— Так, а ну-ка всем за работу! — рявкнул адмирал на окружающих и те послушно засуетились у своих пультов. — Развесили уши…
Кто-то ему говорил, что чтобы успокоиться в разговоре необходимо выйти на некоторое время и затем войти обратно. Отключение канала связи было таким выходом. Поэтому когда Самсонов снова появился на экране перед комдивом 9-ой дивизии, то уже выглядел более хладнокровным.
— Вызов на дуэль не принимаю в свете военных действий, — начал спокойно Иван Федорович. — Только не нужно ухмыляться и говорить, что я спраздновал труса. Мы знаем друг друга с Академии и ты лично не раз был свидетелем того, что я никогда не отказывался от поединков…
— Я тоже никогда не отказывался, — кивнул на это Вячеслав Васильевич, — но все же трусом назвал меня — ты…
— Хорошо, слова о трусости я беру назад и прошу за них прощения, — устало вздохнул командующий, понимая, что перегнул палку. — Назовем твое поведение в секторе боя — слабостью. Однако от этого нашему флоту легче не стало. Мы отступаем, Слава, и это все благодаря твоим действиям…
— Мы отступаем, Ваня, — передразнил командующего, Козлов, — это действительно так, но отступаем, имея под рукой флот в шестьдесят вымпелов. Чего могло не быть, останься я со своей дивизией у портала… Черноморскому флоту все равно бы пришлось оставить переходы, а затем и «Бессарабию», но только уже с куда гораздо меньшим количеством кораблей…
— Мы бы удержали сектор! — начал спорить Самсонов.
— Нет, шансов на удержание после входа в систему сразу трех авианосцев противника не было никаких, — несогласно покачал головой Вячеслав Васильевич. — Когда ты немного успокоишься и с холодной головой проанализируешь ход битвы и количественные и качественные характеристики сторон, но не сможешь не согласиться со мной. Пока ты на эмоциях, разговаривать нам не о чем… И уж конечно я не собираюсь становиться в этой ситуации козлом отпущения, несмотря на схожую фамилию…
Самсонов усмехнулся от такой шутки и глубоко вздохнул. Ему действительно надо было во всем разобраться на свежую голову и еще раз проиграть варианты действий в той ситуации, а не налетать с обвинениями на своего подчиненного, да еще при свидетелях. Просто нервы у командующего начали сдавать от напряжения последних нескольких суток, когда перед тобой стоит самый сильный и опасный враг, который только может быть в космосе.
Никогда еще в своей жизни и военной карьере адмирал Самсонов не был так растерян и дезорганизован. Иван Федорович это подсознательно понимал, но признавать не хотел, оттого и происходили его попытки переложить ответственность за проигрыш на других. Но ведь именно он — главнокомандующий и если флот отступает и несет потери, то это вина прежде всего командира. С этим не поспоришь…
— Ладно, поздно за чубы друг дружку таскать, — Самсонов окончательно остыл и сейчас ему было даже неудобно перед товарищем. — Забыли…
— Такое не забудешь, — хмуро ответил Козлов, все еще сердясь, но понимая, что их перепалка переходит все границы и тоже решивший не усугублять ситуацию.
— Но в морду я тебе все равно заеду, как только доберусь, — напоследок сказал Иван Федорович.
— Это еще надо посмотреть, кто кому заедет, — невесело усмехнулся комдив, — Забыл, как в Академии я тебя хорошенько отделал?
— Это случилось более тридцати лет назад, — вскинул брови Самсонов, — и к тому же я был не в форме, так сказать…
— А сейчас будто в форме⁈
— Ну, по крайне мере превосхожу в весовой категории, — улыбнулся Иван Федорович, ударив себя по выпирающему из-под кителя животу…
Вроде как адмиралы таким образом помирились, но все же командующий, когда уже отключил связь, долго еще не мог прийти в себя и ходил из угла в угол, меряя шагами просторный мостик «Громобоя». К черту этого Козлова, не в нем вообще дело. Как быть дальше с Дрейком и Парсоном — вот головная боль, с которой простой таблеткой не справишься…