Вальтер Ломан был романтиком шпионажа. Он жил в мире секретных агентов, тайных встреч и конспиративных квартир. С октября 1920 года он действительно создавал свою собственную спецслужбу. Его осведомителями стали отставные военные и коммерсанты. Причем у каждого был свой круг заданий — контакты между агентами строго запрещались.
С тех пор к Ломану стекалась секретная информация. Поэтому его шеф, Бенке, не задумываясь поручал ему самые доверительные задания. По его просьбе Ломан дважды ездил в Советский Союз, налаживал контакты с зарубежными спецслужбами.
Его звездный час пришел в марте 1923 года, когда правительство стало организовывать пассивное сопротивление французско-бельгийским оккупантам, занявшим Рур. В рейхсканцелярии родилась идея выделить на нужды рейхсвера дополнительные средства помимо предусмотренных бюджетом, то есть сделать это втайне от Антанты.
Генерал-майор Вурцбахер, управляющий секретным «Рурским фондом», получил приказ передать командующему ВМС 10 039 767 марок и 74 пфеннига. По просьбе Бенке деньги вручили Ломану. Он внес их в собственный секретный фонд. «Мне было сказано, — писал Ломан, — что речь идет о деньгах очень сомнительного происхождения. Источник их ни в коем случае нельзя разглашать, поскольку это могло обернуться катастрофой для стороны, предоставившей их».
Столь же туманными были распоряжения Бенке насчет назначения и использования «фонда Вурцбахера». Командующий хоть и снабдил его какими-то директивами, но дал ему полную свободу «самостоятельно принимать самые целесообразные меры для выполнения поставленных перед ним задач», как позднее выразился Ценкер. Теперь Ломан единолично распоряжался огромными деньгами. Никакой финансовый отдел проверить его деятельность не мог.
Итак, у Ломана было достаточно денег, чтобы заняться секретным оснащением флота. Он жил среди хитросплетения подставных фирм и цехов, фиктивных организаций и условных адресов. Все они помогали одной цели: обойти строгие запреты Версальского договора.
Чем больше фирм создавал Ломан, тем обширнее становились его планы. Тут он субсидировал строительство парусных судов с винтовыми двигателями, там увеличивал тоннаж танкеров. Дух предпринимательства побуждал Ломана заниматься даже авиацией и кинематографом. Например, он приобрел акции кинокомпании «Феб». С помощью кино он надеялся ограждать страну от «американского засилья» и пропагандировать достижения немецкого флота.
Такому предприимчивому человеку, как Ломан, не нужно было долго втолковывать, чем хороша компания IvS и что в ней нужно менять. Он внимательно выслушал Канариса. Подводными лодками он прежде не занимался, тем энергичнее взялся за них сейчас. Около миллиона марок он вносит в кассу IvS и создает компанию «Ментор-Баланс» с уставным капиталом 20 тысяч марок. Она будет поддерживать постоянную связь с IvS.
Затем Канарис и Ломан обсудили, где лучше всего развернуть секретное строительство подлодок для Германии. Канарис знал лишь одну страну, которая была доброжелательна к немцам, страну, которую он любил: Испанию.
В стране установилась диктатура. Генерал Мигель Примо де Ривера был заинтересован в немецких деньгах и военных знаниях. У Канариса же имелось много знакомств в испанских военных и промышленных кругах, оставшихся еще со времен первой мировой войны.
Повод для поездки нашелся быстро. В январе 1925 года руководители верфи «Германия», участвовавшей в деятельности IvS, попросили ее шефа, Блума, съездить в Испанию и узнать, можно ли строить там подводные лодки. Блум не хотел ехать один, без специалиста, говорящего на испанском языке. Конечно, он подумал о Канарисе.
Тот получил отпуск на службе и 28 января 1925 года вместе с Блумом выехал в Испанию.
ИСПАНИЯ — ЭТО НЕ ТОЛЬКО БОЙ БЫКОВ
Всего пара дней понадобилась Кике, чтобы снова связаться со своими старыми сотрудниками, помогавшими ему в годы первой мировой войны, и ввести их в курс дела. Канарис хотел создать активно действующую агентурную сеть, охватывавшую не только Испанию, но и Францию.
Друг Канариса, Конрад Майер, бывший офицер добровольческого корпуса и бригады Аевенфельда, незадолго до этого объявляется в Мадриде, чтобы возглавить небольшую шпионскую группу. Так было положено начало легендарной разведывательной сети, немало способствовавшей авторитету будущего шефа абвера.
Канарис позаботился и о необходимых принадлежностях для Майера. «Я передал ему, — сообщал он в Берлин, — чернила для тайнописи и научил его пользоваться ими. Я вручил ему военные анкеты, привезенные мной, — основу его дальнейшей деятельности». За месячный гонорар в 200 марок эмиссар под псевдонимом Конрад обязан был информировать некоего Шефера, проживавшего в Берлине, то есть свое тамошнее начальство в штабе ВМС, обо всех интересных новостях.