«Е.Е. Колосов и я подвергли жесточайшей критике политику правительства вообще, в частности – министра внутренних дел Пепеляева, – отмечал Ходукин, – и заявили в заключении: «Для нас Ваша программа неприемлема; мы идем своей дорогой и не остановимся ни перед чем: даже перед вооруженным восстанием. В намеченном Вами кабинете особенно для нас неприемлема фигура б[ывшего] министра внутренних дел Пепеляева, а теперешнего премьера – тем более». Пепеляев на это ответил: «Вы, гг., более чем откровенны». На этом беседа закончилась»[49].
И в дальнейшем эсеро-меньшевистская оппозиция всеми силами старалась помешать установлению контактов кадетов с земством. Довольно успешно начатые переговоры временно исполнявшего обязанности зампредседателя Совета министров А.А. Червен-Водали[50] в Иркутске в декабре 1919 г., в отсутствие Пепеляева и его заместителя С.Н. Третьякова[51], столкнулись со стеной межблоковых договорных отношений, где превалировало «заигрывание» с большевиками.
«С Червен-Водали мне приходилось часто встречаться по делам городского самоуправления, как городскому голове, когда он исполнял обязанности министра внутренних дел в колчаковском правительстве, – рассказывал П.В. Зицерман[52]. – Но первые мои встречи с ним произошли, когда он еще не был министром. По приезде в Иркутск из Омска в ноябре минувшего года (1919. — С. Д.) Червен-Водали вместе с П.А. Бурышкиным[53] (сменившим И. Михайлова[54] на посту министра финансов. – С. Д.) заш[ли] в гор[одскую] управу, чтоб познакомиться со мной <…>
Оба они политическое и экономическое положение Сибири находили критическим и виновником такого положения страны считали Колчака и его Омское правительство. Дав убийственную оценку колчаковско[му] правительств[у], Червен-Водали сказал, что единственным средством исправить положение он считает уход всего правительства в отставку и образование нового, пользующегося доверием общественных кругов. Такое правительство могло бы быть образовано, по его мнению, из представителей буржуазии, причем во главе этого правительства ему хотелось видеть какого-нибудь популярного для всей России общественного работника, например, Третьякова (к кандидатуре Пепеляева в качестве председателя Совета министров он относился отрицательно).
Это новое правительство должно было бы, не теряя времени, декларировать гражданские свободы, снятие цензуры с печати, объявить созыв Земского совещания или даже Земск[ого] собора с законодат[ельными] функциями и подчинить военную власть вне пределов фронта высшей гражданской власти. Новое правительство Червен-Водали представлял себе как общесибирское, а не как российское.
Развив предложенные положения, Червен-Водали обратился ко мне и моим товарищам с вопросом: приемлемы ли такие предложения для городского самоуправления и земства? Я и тов[арищ] Гончаров ответили ему, что мнение гор[одской] думы и земства по этим вопросам нам еще точно не известно, но мы предполагаем, что они не будут приемлемы, т. к. и дума и земство потребуют ухода Колчака, образования однородного социал[истического] министерства и немедленного заключения мира с большевиками […] уже после перехода гарнизона военного городка и станции Иннокентьевской на сторону повстанцев […] Червен-Водали, приняв нас, сказал, что события последних дней, особенно переход власти в Красноярске к Комитету обществ[енных] организаций, убедил его в невозможности дальнейшего существования колчаковского правительства, что оно должно передать власть земству»[55].
Согласившись в декабре 1919 г. на переговоры с Политическим центром, по приглашению земства и городского самоуправления (прямым поводом послужил разговор А.А. Червен-Водали с членом земской управы Пашковым[56], который «заявил о желательности таких переговоров и их возможности»), кадеты в лице Червен-Водали предложили следующие пункты соглашения по передаче власти:
«1) Снятие с существующей власти значения Всероссийской, 2) В связи с этим, сложение адмиралом Колчаком с себя власти Верховного правителя и передача ее Деникину, 3) Временное признание Совета министров лишь сибирской властью с условием передачи им власти представительному органу земства и городов, 4) До этой передачи или сотрудничество с земством или временное принятие власти Иркутским земством и городом, с обязательством скорейшего созыва Земского собора в том и другом случае»[57].
50
Червен-Водали Александр Александрович (1873–1920) – в 1900 г. окончил Петербургский университет. В 1902 г. переехал в Тверь, где занимался общественной деятельностью; гласный городской думы. В годы Первой мировой войны – председатель Тверского комитета Союза городов, военно-промышленного комитета; член комитета Союза городов в Москве. В 1917 г. – член Московской городской управы и комиссар по делам благотворительности. В 1918 г. выехал к А.И. Деникину для участия в Особом совещании.
С февраля 1919 г. работал в составе правительства Колчака: товарищ министра внутренних дел, зампредседателя Совета министров. 4 января 1920 г. добровольно сдался Политическому центру. Член партии Народной свободы. Подробно см.:
51
Третьяков Сергей Николаевич (1882–1943) – в 1901–1905 гг. учился в МГУ. Предприниматель льняной отрасли России, с 1910 г. председатель Всероссийского общества льнопромышленников, с 1912 г. старейшина Московского биржевого комитета. С 1912 г. член ЦК партии прогрессистов. С 1915 г. товарищ председателя Московского военно-промышленного комитета. В Февральскую революцию товарищ председателя Всероссийского союза торговли и промышленности; гласный Московской городской думы; в сентябре председатель Экономического совета и Главного экономического комитета Временного правительства. С ноября 1919 г. заместитель председателя Совета министров правительства Колчака. В 1920 г. один из организаторов Российского торгово-промышленного и финансового союза в Париже. Избран председателем комитета помощи голодающим России. С 1937 г. сотрудничал с советской разведкой.
52
Зицерман Павел Васильевич (1883?—?) – в середине 1918 г. работал товарищем прокурора Иркутского окружного суда; с августа 1918 г. по январь 1920 г. городской голова Иркутска; председатель городской думы. В 1930 г. преподавал в Иркутском финансово-экономическом институте. В 1938 г. репрессирован, в 1958 г. реабилитирован.
53
Бурышкин Павел Афанасьевич (1887–1955) – в 1909 г. окончил юридический факультет МГУ, в 1913 г. – Московский коммерческий институт. С 1912 г. член совета съездов представителей промышленности и торговли; в 1915 г. избран старшиной Московского биржевого общества, гласным Московской городской думы. С 1912 г. член ЦК партии прогрессистов. В Февральскую революцию один из организаторов Всероссийского торгово-промышленного союза; товарищ московского городского головы; член Временного Совета Российской республики. В Октябрьский переворот один из организаторов Комитета общественного спасения. В 1918 г. участвовал в деятельности Правого центра и Национального центра. В ноябре 1919 г. назначен министром финансов правительства Колчака. В 1920 г. эмигрировал. Автор воспоминаний.
54
Михайлов Иван Андрианович (1890–1946) – родился в Карийской каторжной тюрьме. Окончил юридический факультет Петербургского университета, где был оставлен для подготовки к профессорскому званию по кафедре политэкономии. С образованием экономического отдела Всероссийского земского союза заведовал Петроградским отделением. После Февральской революции состоял на службе в министерствах земледелия, продовольствия и финансов; управделами Экономического совета при Временном правительстве Керенского. С декабря 1917 г. товарищ председателя Петроградского союза сибиряков-областников. В 1918 г. министр финансов Омского правительства Колчака, в августе 1919 г. отстранен от должности; уехал в Харбин, где до октября 1924 г. работал на КВЖД. До 1945 г. работал советником по русским делам японских спецслужб в Маньчжурии. 26 августа 1946 г. в Москве состоялся суд над группой бывших эмигрантов. Вместе с атаманом Семеновым и главой «Российского фашистского союза» К. Родзаевским на скамье подсудимых оказался и Михайлов. 30 августа И.А. Михайлова – «Ваньку-Каина» расстреляли.