Объединённый союзный флот состоял: русская эскадра — из четырёх линейных кораблей и четырёх фрегатов (466 орудий); английская — из трёх линейных кораблей, трёх фрегатов и нескольких более мелких судов (472 орудия); французская эскадра — из трёх линейных кораблей, двух фрегатов и двух более мелких кораблей (362 орудия). Итак, объединённый флот союзных держав имел десять линейных кораблей, девять фрегатов и семь более мелких судов. Общее вооружение их состояло из 1300 орудий. Таким образом, союзный флот превосходил турецко-египетский в численности линейных кораблей, но уступал ему в средних и мелких судах, а также в артиллерийском вооружении. Огневую мощь противника значительно увеличивали 165 береговых орудий. Зато важным преимуществом союзного флота над неприятельским являлось превосходство его (особенно русских кораблей) в боевой выучке личного состава и морально-боевых качествах матросов и офицеров.
8 октября в 13 часов союзный флот, построившись, как это было предусмотрено диспозицией, в две колонны: правая — англичане и французы и левая — русские, — двинулись в Наваринскую бухту.
Около 14 часов английские и французские корабли безо всяких помех стали входить в бухту и занимать места для якорных стоянок.
По приказу Кодрингтона главные силы английской и французской эскадр были расположены преимущественно против левой части полумесяца неприятельских кораблей, то есть той, где находились, главным образом, египетские суда. Французские корабли стали против левого фланга, а английские — ближе к центру. Русская эскадра должна была занять место против турецких кораблей, находившихся в центре и на правом фланге — правой части полумесяца.
Располагая русские корабли против турецких, Кодрингтон стремился переложить всю тяжесть боя на русских моряков. Он так расставил всю эскадру, что англо-французским кораблям (6 линейных, 6 фрегатов, 2 корвета и 1 бриг) противостояло 30 судов, в основном, египетских, а русским (4 линейных, 4 фрегата, 1 корвет и 2 брига) — более 50 судов с транспортами. Кроме того, турецко-египетские суда, стоявшие в правом углу своего боевого построения, могли вести по русским кораблям перекрёстный огонь, тогда как избранная Кодрингтоном позиция для своих и французских кораблей исключала возможность такой стрельбы по ним.
Злопамятный лорд отыгрался за поражение на совете перед решительным Гейденом. Но вероломство Кодрингтона и де Риньи по отношению к своему союзнику этим не ограничилось: не теряя надежды спасти вражеский (sic!) флот и поэтому опасаясь серьёзно настроенного Гейдена, главнокомандующий союзной эскадрой решил задержать русскую эскадру при входе в бухту — улучить момент, чтобы договориться с Мухарем-беем, командующим египетской эскадрой. На египетских судах военными советниками плавали французские офицеры, и, располагая французские суда против египетских, Кодринггон надеялся выиграть время для того, чтобы контр-адмирал де Риньи договорился со своими соотечественниками. Вероломство Кодринггона проявилось и при тактическом развёртывании флота. По его приказу союзный флот должен был входить в бухту двумя кильватерными колоннами. Правую колонну (наветренную) составляли английские и французские корабли, а левую (подветренную) — русские, которым предстояло пройти мимо мощных береговых батарей противника, установленных на острове Сфактерия.
…Левантийский ветер надувает белые полотнища парусов; корабли — величавая стая. За «Дартмутом» — последним в английской линии, наготове идти русская эскадра. На «Азове», флагманском корабле эскадры, давно всё готово для немедленного боя.
Бело-голубой Андреевский флаг плещет по ветру, голубое его крестье сливается с глубоким наваринским небом. Весь экипаж «Азова» был взволнован непонятными манёврами французской эскадры.
Французские корабли уверенно идут в бухту наперерез русским.
Лазарев хмурится: это неожиданно для него, но, как он подозревает, не для Кодринггона.
И оказывается прав. Через минуту с марса прокричали приказ главнокомандующего русской эскадре: «Не ходить далее». Командир «Азова» нервно складывает подзорную трубу и оборачивается к Гейдену с немым вопросом. Логин Петрович размеренно прохаживается по шканцам; он не волнуется — у него есть сметливый начальник штаба.