Кончается бесконечная петербургская зима, и кадеты вновь отправляются в плавание. Все девяносто два дня летней практики 1903 года на Балтийском море Лев Галлер проводит на «Верном». Скоро он убеждается, что все похоже на прошлогоднее плавание: кадеты ходят по Транзундскому рейду на шлюпках — на веслах и под парусом, участвуют в парусных учениях, когда судно в считанные минуты одевается белопенным полотном. Полезными нужны занятия мореходной астрономией и навигацией, но «Верный», конечно, не боевой корабль. А командир капитан 1 ранга Воеводский «выплавывает» необходимый ценз, чтобы получить очередное звание, ему лень заниматься кадетами. Даже на мостик он поднимается с французским романом в желтой обложке. Хорошо бы пойти в плавание на современных кораблях-броненосцах, крейсерах или миноносцах! Но командир роты полковник по адмиралтейству Анцев успокаивает будущих гардемарин — куда спешить? Все придет в свое время. Издавна принято, что кадеты плавают в кампанию на судах учебного отряда Морского корпуса, и только на них…
Второй учебный год в Морском корпусе Галлер начинает уже в младшем гардемаринском классе. На синей фланелевой рубахе у него теперь погончики с якорем и двумя белыми поперечными нашивками младшего унтер-офицера.
Будущее видится Льву Галлеру предопределенным, ведь все течет по привычному руслу. Ему кажется, что нарушить это течение могут разве что катаклизмы стихии, вроде сильного наводнения в декабре, затопившего на несколько часов улицы Петербурга. Смотреть на ушедшие по самую ось в воду пролетки извозчиков и телеги с набившимися до отказа седоками было даже забавно. Вода тогда вскоре ушла в Неву и каналы, оставив деревянные баржи на Английской набережной…
Ошибался, однако, младший гардемарин, что, впрочем, ему простительно. Но ошибались, как оказалось, и правящие классы России, и сам самодержец, уверенные в незыблемости российских порядков. Империя стремительно приближалась к рубежу грозных социальных бурь. Детонатором стала ненужная и непонятная стране война с далекой Японией.
В конце января Галлер и его товарищи по роте прочитали в газетах о внезапном нападении японских миноносцев на корабли Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Занятия отошли на второй план. Обступив корпусных офицеров, гардемарины выспрашивали о подробностях. Но те и сами мало что знали, да и судить о случившемся по первым известиям воздерживались. Лишь лейтенант А. Н. Щеглов, читавший военно-морскую историю, с гневом обронил: «Ведь предупреждал же Степан Осипович Макаров, что опасно держать суда на внешнем рейде Порт-Артура! И еще, зачем, спрашивается, наместнику Алексееву в донесении в Петербург приводить названия поврежденных японскими минами судов, сообщать о характере повреждений? Зачем это донесение печатать в газетах? Японцам-то, их разведке как раз это и нужно знать…»
На следующий день все шесть рот Морского корпуса выстроили вдоль стен столового зала. Гардемарины и кадеты стояли молча, посматривая на модель парусного корабля — подарок Морскому корпусу адмирала П. С. Нахимова. Ждали царя…
Николай II появился в сопровождении генерал-адмирала Алексея Александровича, управляющего Морским министерством адмирала Ф. К. Авелана и свиты. «Дерзкий враг напал на нас…» — так начал царь[4]. Он говорил, что Япония будет наказана, что храбрые русские воины сокрушат неприятеля. Затем старших гардемарин произвели в мичманы. Одним предстояло немедленно отправляться в далекие Порт-Артур и Владивосток, другим — пополнить экипажи спешно достраивающихся броненосцев. Война началась за год до завершения судостроительной программы, в момент, выгодный Японии: ее флот был готов к сражениям и имел численное преимущество перед Тихоокеанской эскадрой русского флота, стоявшей в Порт-Артуре.
Обо всем этом, конечно, не знал младший гардемарин Галлер. Как он завидовал старшим гардемаринам 1-й роты! На полгода раньше стали офицерами! Они-то успеют вступить в бой с японцами. А ему еще почти два года учиться в корпусе. Нет, их роте не успеть выйти на флот, прежде чем разгромят японцев…