Японцы предполагали высадить 2-ю армию или на корейском берегу в порту Цинампо или вблизи Бицзыво — на берегу Ляодунского полуострова, недалеко от Порт-Артура. Окончательный выбор места зависел от исхода боев на суше, от того, где 1-я армия встретит наибольшее сопротивление.
Японцы не случайно беспокоились за судьбу своей 1-й армии, высадившейся в Корее в районе реки Ичжу. При достаточно смелом и энергичном натиске русских японская армия могла бы оказаться отрезанной и уничтоженной. Против шестидесятитысячной армии генерала Куроки русские имели более чем стотысячную армию. Но сторонник пассивной тактики генерал Куропаткин, бесконечно повторявший: «терпение, терпение», не сумел воспользоваться удачно сложившейся обстановкой и отступил к Ляояну, оставив всю Корею и Ляодунский полуостров. Японцы воспользовались этим и немедленно приступили к переброске на Ляодун 2-й, а вслед за ней 3-й и 4-й армий.
Получив сведения о происходившей в Японии подготовке к массовым перевозкам войск, Макаров задумал сорвать японский план вторжения на материк морским сражением. Учитывая, что выход из строя ряда кораблей значительно ослабил Порт-артурскую эскадру, Макаров решил усилить ее кораблями отдельного крейсерского отряда, базировавшегося во Владивосток. Командиру этого отряда адмиралу Иессену было приказано выйти скрытно из Владивостока, проскочить Корейским проливом (например, ночью) и идти к Ляодуну или Инкоу для поддержки Порт-артурской эскадры, которая намерена была воспрепятствовать высадке японских войск.
После неудачной операции с брандерами в ночь на 14 мирта японский флот в течение двух недель не подходил к порт-артурским берегам. Это не могло не показаться подозрительным: японцы явно что-то готовили. И действительно, вскоре в ставке Алексеева стало известно, что в конце марта следует ожидать появления вражеского флота с транспортами у берегов Ляодуна.
Макаров считал, что японские транспортные суда, хотя бы и под охраной крейсеров, вряд ли рискнут идти к необорудованному берегу; предварительно японцы должны будут подготовить на побережье временные базы. В 60-70 милях от Порт-Артура как раз имелись острова (острова Эллиот), вполне пригодные для использования в качестве такой промежуточной базы; с этих островов японцы, выбрав благоприятный момент, могли попытаться высадиться на Квантун.
30 марта на совещании командиров 1-го и 2-го отрядов миноносцев Макаров отдал распоряжение вечером выйти в ночную разведку к островам Эллиот и действовать там исходя из обстановки. Командирами отрядов были назначены капитаны 2 ранга Бубнов и Елисеев. В каждый отряд входило по четыре миноносца.
Предполагалось, что утром к островам Эллиот выйдет вся эскадра с целью уничтожить транспортный флот противника или заставить главные силы японского флота принять бой.
Проводив миноносцы, Макаров около десяти часов вечера прибыл на дежурный крейсер «Диана», где и оставался всю ночь. Вероятно, беспокоясь за участь миноносцев, ушедших в опасную разведку, он чувствовал себя тревожно и не спал, а возможно, ожидал, что японцы еще раз попытаются повторить операцию с брандерами.
Семенов писал, вспоминая о вечере 30 марта 1904 года:
«Только что адмирал успел обойти батареи, бросив тут и там несколько ласковых, в боевой обстановке так много значащих фраз команде, застывшей на своих постах, как „что-то увидели“… Трудно сказать, что именно, но, несомненно, в лучах прожектора Крестовой горы обрисовывались силуэты каких-то судов…
Особенно мешала разобрать в чем дело сетка мелкого дождя, ярко освещенная прожекторами… Казалось, что подозрительные силуэты не то стоят неподвижно, не то бродят взад и вперед по тому же месту. Было 10 час. 20 мин. вечера.
Ни у кого на «Диане» не было, казалось, сомнений, что под покровом ночи пришли японцы и сейчас забрасывают рейд минами.
— Прикажете открыть огонь? — спросил командир.
— Эх!.. Кабы знать! — досадливо махнул рукой адмирал. — Вернее всего наши же!.. Не умеют еще ходить по ночам! Отбились, растерялись… и теперь толкутся около Артура! И своих найти не могут, и вернуться не решаются, чтобы за японцев не приняли!.. Чистое горе!..
— Но тотчас же, поборов свою досаду, он добавил спокойным, уверенным тоном: — Прикажите точно записать румб и расстояние. На всякий случай, если не наши, надо будет завтра же с утра протралить это место, не набросали бы какой дряни…
Видение только мелькнуло и быстро скрылось за сеткой дождя».
Дежурные наблюдатели на береговых батареях также заметили подозрительное движение на рейде, о чем было немедленно доложено Стесселю183.
Однако утром 31 марта Макаров почему-то не отдал распоряжения протралить подозрительное место. Позже выяснилось, что силуэты кораблей были замечены как раз на том месте, где немногим более суток спустя произошла катастрофа с «Петропавловском».
На следующий день с рассветом Макаров с «Дианы» перешел на «Петропавловск», где находился весь его штаб. Художник В. В. Верещагин был также здесь, и Макаров попытался уговорить его оставить корабль. «Сегодня возможен бой, и вы рискуете жизнью», — заметил он. Но Верещагин ответил, что он в Порт-Артур и приехал за тем, чтобы увидеть на близком расстоянии морской бой и запечатлеть его на картине, а рисковать он привык и в сражениях бывал.
Сразу по прибытии «Петропавловска» Макаров поднялся на мостик, взял бинокль и стал смотреть в том направлении, куда накануне вечером отправились русские корабли. Вскоре на востоке показались дымки. Миноносцы возвращались, но их было лишь семь.
Произошло следующее. Придя в район островов Эллиот и не обнаружив там неприятеля, миноносцы повернули назад к Порт-Артуру. Шел дождь, и в густой ночной темноте корабли то и дело теряли друг друга, хотя старались не отходить один от другого на большое расстояние. Обилие подводных камней и мелей в районе островов заставляло командиров быть особенно осторожными.
Около полуночи миноносец «Страшный» заблудился среди островов. Сделав несколько попыток найти своих товарищей, командир миноносца решил идти в Порт-Артур самостоятельно. Часа два шли благополучно. Но вот вдали замелькали огоньки. «Наконец-то нашли своих!» — подумал командир, капитан 2 ранга Юрасовский, и направился к замеченным огням. Однако из предосторожности «Страшный» не включил огней. Как только забрезжил рассвет, командир, все еще не различая очертаний кораблей, за которыми он следовал, приказал дать позывные. Эти позывные и погубили миноносец. Грянул залп, и шесть японских миноносцев и два крейсера, окружив «Страшного», стали засыпать его снарядами. Прорваться сквозь вражеское кольцо было невозможно. Оставалось либо сдаться, либо биться насмерть. Начался неравный бой, в котором моряки «Страшного», подобно экипажам «Стерегущего» и «Сильного», покрыли себя неувядаемой славой. Одним из первых шестидюймовых снарядов был убит Юрасовский. Этот же снаряд вывел из строя всю прислугу носового орудия и повредил само орудие. Снаряды с восьми японских кораблей сыпались непрерывно. Число убитых и раненых все возрастало. Командование кораблем перешло к лейтенанту Малееву.
Исход боя был ясен, на помощь рассчитывать не приходилось. Но лейтенант Малеев и оставшиеся в живых матросы решили, что дешево свою жизнь они не отдадут. Распоряжения Малеева были четкими и точными, сам он поспевал всюду. Его видели то на носу, то на корме и всегда там, где происходила какая-нибудь заминка; он успевал кинуть подбадривающее словцо и в машинный люк. Его товарищ, мичман Акинфиев, осколком разорвавшегося снаряда был тяжело ранен в бок. Превозмогая боль, он, собрав последние силы, уложил секретные карты и сигнальные книги в мешок с балластом и выбросил мешок за борт.
183
Характер сообщений береговых наблюдателей отличался полной определенностью. В них было сказано, что, судя по замеченным силуэтам, это японские миноносцы. Впоследствии японцы так описывали свою ночную экспедицию на порт-артурский рейд в ночь на 31 марта 1904 года: «4-й и 5-й отряды истребителей 14-го отряда миноносцев и транспорт „Кариу-Мару“ подошли к рейду Порт-Артура около 11 ч. 40 м. ночи, но из-за дождя и полного мрака не могли различить окрестностей. Неприятель с судов и с берега светил шестью прожекторами и, казалось, был особенно настороже. Наш минный отряд нередко попадал в освещаемое пространство, но, к счастью, открыт не был. Определяясь по различным предметам, справа и слева от входа, в назначенном порядке были расставлены мины. Окончив постановку мин, отряды вернулись на стоянку в северо-западной Корее».