Лорд Гренвиль говорил: «если мы уступим им (т. е. участникам «вооруженного нейтралитета».— В. Т.), мы наверняка сразу же разоружим наш флот и предопределим сдачу нами без дальнейшей борьбы всего, что мы захватили в виде компенсации за континентальные приобретения Франции» (5). Кроме этих соображений, английское правительство и адмиралтейство заботили и другие обстоятельства. Успех «вооруженного нейтралитета» означал бы, что торговля Англии и других стран Западной Европы с государствами, расположенными по берегам Балтики, перешла бы в руки купцом и владельцев судов четырех стран. И следовательно, Англия утратила бы весьма значительные доходы. К тому же на протяжении столетия строительство английского флота все больше и больше зависело от поступления из района Балтийского моря досок, мачтового леса, смолы, дегтя, парусины, пеньки и даже меди и железа (6).
По всем этим соображениям английское правительство в начале 1801 г. приняло решение направить эскадру в Балтийское море, чтобы вынудить участников «вооруженного нейтралитета» отказаться от противодействия Англии на море. Имелось в виду припугнуть четыре державы поочередно применением силы и заставить их расторгнуть заключенный между ними договор, а если такая дипломатия не даст немедленных результатов, то уничтожить их флоты.
Вскоре Питт из-за расхождений, касавшихся политики в отношении Ирландии, подал в отставку. Новое правительство сформировал Г. Аддингтон. Министром иностранных дел стал Р. Дженкинсон (впоследствии лорд Ливерпуль). Адмиралтейство возглавил вместо Спенсера лорд Сент-Винсент, под начальством которого, как мы помним, Нельсон служил на Средиземном море. Смена правительства на решении балтийского вопроса, однако, не отразилась.
О. Уорнер, сегодня исследующий историю английского флота и место в ней Нельсона, замечает, что Сент-Винсент к тому времени был «самым выдающимся офицером в Англии» (7). Поэтому он и стал первым лордом адмиралтейства.
А как же с Нельсоном? Ведь его вполне заслуженная популярность намного превосходила популярность любого другого офицера. В глазах очень многих он был национальным героем (8). Печать следующим образом описывала оказанный ему прием в ноябре 1800 г. в Грейг-Ярмуте, когда он впервые ступил на английскую землю после победы у Абу-Кира: «Собрались толпы людей, чтобы приветствовать доблестного героя Нила. Народ выпряг лошадей из его кареты, и люди впряглись сами и довезли его до гостиницы, сопровождаемого бурей оваций... Мэр немедленно принял его лордство и вручил документ об избрании его почетным гражданином города» (9).
Через три дня в честь Нельсона состоялся прием у лорд-мэра Лондона. И опять повторились те же сцены. Толпа выпрягла лошадей и сама довезла карету до Гилд-холла — резиденции лорд-мэра. По пути жители бурно приветствовали адмирала. На приеме ему вручили от имени Сити шпагу в знак признания его заслуг. Так относилось общество к Нельсону.
А в верхах настроения были иные. В январе 1801 г. Нельсон рассказывал своему другу Коллингвуду о том, что его весьма холодно приняли при дворе. «Его величество только спросил у Нельсона, поправилось ли его здоровье, и затем, не ожидая ответа, повернулся к генералу... с которым разговаривал около получаса очень весело и оживленно» (10).
Когда в начале 1801 г. формировался кабинет Аддингтона, вопрос о том, чтобы Нельсон стал первым лордом адмиралтейства, даже не дебатировался. На то имелось много причин. Во-первых, хотя «от природы Нельсон был очень религиозен и высоко морален, он неправильно вел себя в отношении жены. Между ним и отцом даже наступило отчуждение. Отец всегда принимал сторону его жены. Нельсон был до безумия влюблен в Эмму Гамильтон» (11). Действительно, 13 января 1801 г. Нельсон окончательно порвал с женой. Во-вторых, у него ухудшилось зрение. 28 января 1801 г. он писал Эмме: «У меня очень плохо с глазом. Меня осматривал главный врач флота. Он запретил мне писать...» (12). (Острое воспаление глаза со временем прошло.) В-третьих, Нельсон начал судебное дело из-за призовых денег против одного из высокопоставленных морских офицеров, что выставило его в дурном свете. Наконец, слишком большая популярность Нельсона вряд ли нравилась тем, кто формировал правительство.