Наконец, 12 марта эскадра, собранная в Грейт-Ярмуте, вышла в море и направилась к проливам, соединяющим Северное море с Балтийским.
Через три дня адмиралтейство отдало секретный приказ, определявший цели и :задачи экспедиции. В приказе говорилось, что первая акция должна быть предпринята против Дании. С датским правительством велись переговоры, целью которых было оторвать Данию от «вооруженного нейтралитета» дипломатическими средствами и превратить ее в союзника Англии. Вел переговоры в Копенгагене крупный чиновник министерства иностранных дел Ванситтарт. На случай неуспеха дипломатии Паркеру предписывалось применить силу и, разбив датский флот, или, если потребуется, применив другие военные средства, превратить Данию из врага в союзника (21).
Далее подчеркивалось, что «как только флот может быть уведен из-под Копенгагена по достижении одним или другим путем указанной выше цели... ему следует направиться к Ревелю. Если флот застанет там отряд русского военно-морского флота, обычно базирующегося на этот порт, то он должен немедленно и энергично атаковать русские корабли... уничтожить арсенал, а также захватить или уничтожить русские корабли, не подвергая, однако, слишком большому риску английскую эскадру» (22). С учетом последнего соображения, т. е. — не подвергать излишнему риску английскую эскадру, «ее командованию приказывалось затем направиться к Кронштадту и всеми средствами, которыми располагает эскадра, атаковать с целью захвата или уничтожения любые военные и иные принадлежащие России суда, где бы они ни встретились, а также всеми возможными средствами вредить этой державе» (23).
«И то же самое в отношении Швеции», гласил приказ. «Те же меры, которые предусмотрены в отношении судов и портов России... нужно применять и к шведским судам и портам», если Швеция будет упорствовать (24). Приказ был отдан от имени короля и подписан тремя членами коллегии адмиралтейства: Сент-Винсентом, Трубриджем и Маркхэмом.
Читатель, несомненно, отметил, что военные действия против России, Дании и Швеции предпринимались без объявления им войны, т. е. вероломно.
Нельсон занимался тактической стороной операции, а заодно пытался наладить нормальные отношения с Паркером. Как-то один из офицеров поймал палтуса. Нельсон знал, что Паркер любит вкусно поесть, и послал ему палтуса в подарок. Подарок Паркер принял с благодарностью, а вечером пригласил Нельсона к себе на обед. Постепенно отношения налаживались.
В то время, когда эскадра находилась вблизи Хельсингёра (Эльсинора), расположенного у входа из пролива Каттегат в пролив Эресунн (Зунд), туда прибыли Ванситтарт вместе с поверенным в делах Англии при датском дворе. Они привезли плохие известия. Дипломатическими средствами оторвать Данию от «вооруженного нейтралитета» не удалось. Датчане, решившись не порывать с союзом, принимали энергичные меры для обороны Копенгагена. Оба дипломата своими глазами видели, как росли не по дням, а по часам укрепления для защиты датской столицы с моря.
Конечно, Нельсон неоднократно обсуждал стратегию и тактику похода с Паркером и раньше, но 24 марта он изложил свои соображения в меморандуме. Суть этого важного для оценки мышления Нельсона документа, занимающего несколько страниц, сводится к следующему: «Чем больше я размышляю,— писал Нельсон Паркеру,— тем больше укрепляюсь во мнении, что ни минуты нельзя медлить с атакой противника. С каждым днем, с каждым часом он становится сильнее. Мы никогда не будем в лучшем положении, чтобы напасть на него, чем сейчас. Единственное, над чем я задумываюсь, это как добраться до противника с минимальным риском для наших кораблей». И дальше уже целиком в своем стиле: «Я придерживаюсь мнения, что самые смелые действия являются максимально безопасными» (25).
По мере роста своей славы Нельсон усваивал возвышенный высокопарный стиль в разговорах с коллегами, в письмах к ним. Он писал адмиралу Паркеру, как если бы был королем, премьер-министром или хотя бы первым лордом адмиралтейства: «Итак, Вам доверена почти вся безопасность и, уж наверняка, честь Англии. На Вашу долю выпало больше, чем выпадало на долю какого-либо британского офицера когда-либо ранее. От Вашего решения зависит, упадет ли наша страна в глазах Европы или она еще выше подымет голову» (26).