— Я думаю, что нету парней в живых… Этому генералу известно слишком многое, чего знать он не должен. Развязать язык можно любому, главное знать, как. После такого допроса обычно не выживают, да даже если они и живы, нам их не покажут, тогда слишком много вопросов к ним возникнет. Но всё же надежда есть, маленькая такая, не больше процента, но есть — высказал я своё мнение.
— Суки! — потемнел лицом Гришин — фашисты, ненавижу!
— Любить их не за что, ты прав — согласился я — Будь моя воля, и будь у нас силы, этих переговоров бы не было. Но ты сам должен понимать в каком мы положении, нашим до нас несколько недель добираться, а союзнички вот-вот будут тут, и тогда всё зря! Кроме этой базы нас никуда не пустят! Я тебе обещаю, если с мужиками что-то нехорошее случилось, мы отомстим! Виновные понесут наказание! А сейчас пойдём быстрее, а то я прямо тут упаду, не хорошо мне что-то…
Сутки тишины и за эти сутки сделано не мало! Порт постепенно превращается в крепость. Под руководством Гришина, морпехи спешно оборудуют огневые точки, резервные позиции. Сейчас почти все мои моряки вооружены трофейным стрелковым оружием, к которому у нас в достатке боеприпасов. Захваченный и чудом уцелевший после бомбёжек склад ломился от немецких автоматов и пулемётов. Аварийные партии медленно, но верно возвращают линкор к жизни. Сверкает сварка в руках механиков, они заделывают пробоины, шумят мотопомпы откачивая воду из затопленных помещений, линкор уже поднялся с грунта, и сейчас хотя бы с помощью буксира способен передвигаться по акватории. Работы ещё много, но в одном из машинных отделений уже работают специалисты, пытаясь заставить работать немецкие моторы. Заканчивается монтаж резервной радиостанции, скоро мы не будем завесить от союзников и сможем нормально пообщаться с родиной. Ох и прилетит мне по шапке за излишнюю инициативу! О том, что я провёл переговоры с аргентинскими военными нашим известно, а вот чего я потребовал они не знают. Вполне возможно я влез не туда. Да что там, это точно! Я уверен, наши дипломаты сейчас ведут множество переговоров, строя хитрые схемы, не зная, чего тут мутит Жохов!
Союзники тоже пока молчат и даже полёты своих самолётов прекратили. Палубу авианосца спешно ремонтируют. С Рейманом мы больше не общались, а вот Фернандосом связь поддерживаем. Всё же через его крейсер с командованием общаемся. Бразильский адмирал или правда не в курсе, чего в мире делается, или делает вид. Он сообщил мне только, что большая группировка бразильских войск, усиленная танками и самолётами, готова в ближайшее время перейти границу и приступить к военным действиям. Что собираются делать американцы мне неизвестно.
Через полчаса мне нужно быть в знакомой палатке, где продолжаться переговоры. Понятно, что мои условия аргентинцы не выполнят, но хотя бы время ещё потяну, всё нам полегче будет.
— Чего там с рацией! Возитесь уже почти два дня, а толку нет! — я не доволен, мне бы перед новым раундом инструкции получить, а я ни хрена не могу ни с кем связаться. Я на радистов ворчу, ругаюсь, психую, но они делают всё что могут. Самый главный специалист со своими наиболее квалифицированными подчиненными погиб в развалинах радиорубки, а эти парни были на берегу и корректировали огонь. Туда самых салаг отправляли, которые телом покрепче, а как специалисты пожиже, и вот только они и остались у меня. И тем не менее, у них почти всё готово, осталось только настройка. Парней жалко, но я всё равно гоню их как на убой! От них много зависит, и хоть они впервые эту рацию монтируют, справляются они не плохо, однако я про это молчу. Поощрить я их всегда успею, главное, чтобы у них боевой задор и мотивация не проходили. Эх немного не успели… — почему готовую рацию, наладить не можете?! Вы же её там не с ноля строите из консервных банок и помёта чаек, вы просто резервную устанавливаете! Ты понимаешь, что сейчас от тебя всё зависит?! Чего молчишь?! Отвечать!
— Нам нужен ещё час товарищ адмирал! — красный как рак радист стоит передо мной уже, наверное, в десятый раз. Чего он только уже не выслушал от меня — тут тонкая настройка, быстро не получится.
— Мать! Работай иди, и что бы я тебя не видел пока всё не сделаешь! — психанул я. Придётся идти так как есть.
Снова я ковыляю к месту переговоров. Со мной опять мрачный Гришин. Из пятнадцати раненых морпехов, нам вернули только пятерых, самых тяжёлых. Очевидно их просто допросить не успели. О судьбе товарищей они ничего не знают, в плену их разлучили. Аргентинцы божатся, что парни умерли от ран, а потом их тела попали под огонь американских штурмовиков. Их они нам вернули, только вот от огня, и разрывных снарядов тела сильно пострадали. Тем не менее, я дал команду парней не хоронить пока, а отправить на экспертизу к корабельному доктору. Причину смерти он установит, я практически уверен, что аргентинцы нам врут.