– Так ты не один? – влез в разговор старшина.
– Нет, конечно, много нас Поляковых. Одних детей девять, считая меня. Мама, бабушка с дедом. Они там, в лагере рядом со смолокурней, да и освобожденные заложницы тоже.
– Мы тут проедем? – кивнул старлей на узкую дорогу к смолокурне.
– Поскребете бортами по веткам, но проедете, – уверенно ответил я. – Вот если бы машина крытой была, то нет, там несколько низко висящих веток имеется. Задрали бы брезент и дуги поломали.
– Товарищ старший лейтенант, – подал голос водитель, что поднял капот со своей стороны, и проныл: – Бензина километров на десять осталось.
– Это не проблема, я слил с трофейного бронетранспортера бензин, четыре полных канистры. Поделюсь. Дам одну… Нет, даже две, не жалко.
– Договорились, – усмехнулся старлей.
– Кстати, вы ели?
– Пока не успели, вчера ужинали только, запас продовольствия к концу подошел.
– Отлично, наши уже должны были приготовить обед, сейчас доедем до лагеря, похлебаем супу и за работу. Буду показать, что настрелял. Надеюсь, трофеями поделитесь?
– Вот тут губу не раскатывай. Я обещал в телеги не лезть, это выполню, а все остальное сдать придется.
– Черт, – искренне сказал я в пространство, под усмешки старшины и старлея.
Нормальные парни оказались.
– Давай в кузов, дорогу покажешь.
– Хорошо.
Одним броском оказавшись в кузове, он был почти пуст, один ящик из-под патронов и сидоры бойцов, вот и все. Негусто. Водитель завел машину и, вернувшись в кабину, с хрустом врубив передачу, медленно повел машину по узкому туннелю. Сидеть пришлось на корточках, скамеек не было, а ящик занят, ненапряжно.
– Вот там метрах в тридцати тело беженки. Убита, – указал я старшине.
Тот, прищурившись, посмотрел в указанную сторону и кивнул, мол, запомнил. Мы метров на двести успели отъехать от перекрестка, как сидевший рядом молоденький рыжий курносый пограничник со сбитой на затылок фуражкой привлек внимание старшины, что сидел рядом со мной, и указал назад. Обернувшись, я тоже увидел морду крытого ЗиСа, что следовал за нами. За ним виднелись еще машины, две точно, но вроде было больше. Видимо, командир какой-то автоколонны, заметив, что какая-то машина ушла с забитой дороги, и приказал поворачивать следом, надеясь, что эта дорога выведет их из леса.
– Не проедут! – стараясь прокричать рев мотора «полуторки», сообщил я. – Тут ветки низкие, крытым машинам не пройти, рубить надо.
– Топор есть? – уточнил старшина.
– Только в лагере. Пилы и топор. Плотницкий инструмент отца.
– Понял.
Старшина тут же застучал по фанерной крыше «полуторки». Грузовичок сразу остановился, открылась дверь и на подножку встал старлей.
– Что?
– У нас попутчики, – махнул за спину старшина. – Сашка говорит, скоро встанут, не проедут, ветви низко висят, дорогу чистить надо. У него в лагере инструмент есть.
– Там вроде санитарный автобус, – привстав на цыпочки, щурясь, присмотрелся тот. – Может, раненых везут? Вот что, старшина. Бери бойца, остаешься тут, встретишь их. Если раненых везут, поможешь. Если нет, пусть задним ходом выбираются на дорогу, недалеко уехали.
– Иванов, за мной, – скомандовал старшина и первым покинул кузов машины с винтовкой в руках.
За ним последовал один из пограничников, молодой парень, явно второго года службы, слушком все справно на нем сидело, да и движения были как у опытного солдата. Стралей вернулся в кабину, и мы продолжили движение. В некоторых местах действительно ветви висели над дорогой, и проезжали там осторожно, в паре мест даже руками из кузова приподнимали ветви, чтобы нас не смело на землю. Но, как бы то ни было, пять минут движения по дороге и нас встречает дед.
Тут лес был свободен, так что водитель свернул к лагерю, протиснувшись между деревьев, просто убрал машину с дороги, освобождая ее, и почти сразу же заглушил. Покинув кузов одним из первых, я сразу же стал командовать всеми, включая пограничников. Причем как-то так сложилось, что Шальский особо не возражал. Все мои команды были в тему. Обед уже был готов, наши даже поесть успели. Как раз чай пили. Так что бабушка с Мариной засуетились. У погранцов была своя посуда, они выстроишь к ведру, протягивали котелки Марине, которая половником разливала суп, он у нас сегодня мясной, с тушенкой, я по запаху понял. Некоторые задумчиво поглядывали на нее и переводили взгляды на меня, явно сравнивая. Даже слепой поймет, что мы близнецы. Одного пограничника я отправил с пилой и топором назад к старшине, а другого к поляне, чтобы охранял там все, на опушке постоит. Ему бабушка дала еще горячую лепешку с копченым салом, так что, жуя на ходу, тот быстрым шагом утопал по дороге к смолокурне. Ну а мне вручили тарелку, и я сел рядом с пограничниками, обедая. Остальным оставили, я сообщил, сколько людей привел.