Бабушка с мамой не могли не увидеть, что я вернулся смурной, так и сидел, пока ел горячую лепешку с салом вприкуску, ну и чай отхлебывал. К салу был еще чеснок, остатки доедаем, а вот лук уже закончился. Все покупать нужно. Когда мы вместе со всеми позавтракали, то я стал командовать, велев собираться, причем поторапливая.
– Что-то случилось, Сашенька? – спросила бабушка.
Все даже замерли, ожидая, что я скажу. Ну я и сообщил, не стоит тянуть:
– Немцы прорвались, думаю, к обеду уже тут будут. Уходить нужно, как можно быстрее. Готовьтесь к тому, что и ночью двигаться придется. Больно уж рывок у них стремительный получился. Как бы не догнали, да еще не обогнали.
Все тут же засуетились, собираясь. Мы с дедом привели лошадей, они уже напились, впрягли их и, убедившись, что все забрали, все погружено, пробежавшись по лагерю, покинули тополь и направились к дороге. Темп я старался держать высокий, ранее мы помедленнее ехали. Телега и повозки должны выдержать. Подковы у лошадей тоже осмотрели. Шкуры у них не потерты сбруей, мы за этим следили, так что тоже должны выдержать, тут главное, чтобы мы смогли преодолеть этот путь.
Выбравшись на дорогу, мы и рванули на восток, стараясь двигаться по обочине, тут движение слабое, изредка приходилось криками просить уступить нам дорогу. Велик лежал на сене у меня за спиной, блестя спицами, Марина очень просила за ним присмотреть. Лайки первоначально сопровождали нас по бокам, но вскоре сидели в телеге, высунув языки. Набегались. Шарик тоже был тут. Вот так мы и двигались. На обед задержались не на два часа, как обычно это было, а на час. Вскипятили воду только для чая, да Марина немного лепешек напекла. Сегодня всухомятку ели, ложками консервы вприкуску с хлебом, а потом чай. Времени на полноценный обед не было. Лошади за этот час успели отдохнуть и даже напиться, тут ручей был, мы здесь и запасы воды в канистрах пополнили. Я пытался отмыть те, что из-под бензина, но нет, все равно пахли. Оставил горловины открытыми, чтобы остатки бензина испарились, так и убрал в телегу.
Вот так мы и двигались по дороге, прямо к Дну. Причем все это время находились на пути немецких войск, думаю, они наверняка постараются захватить такой крупный железнодорожный узел, что входил в сеть Октябрьской железной дороги. Там рядом, как сообщил попавшийся местный житель, располагался наш военный аэродром, тоже заманчивая цель.
Мы как раз подъезжали к оврагу, тут дорога спускалась в него, как сидевшая рядом Оленька затеребила меня за рукав и указала на точки, что стремительно нас нагоняли со спины.
– Возду-у-ух! – тут же заорал я и, настегивая своих лошадей, у меня был ивовый прут для этого приготовлен, понесся на телеге вправо, уходя по дну оврага в сторону.
Дед не менее ловко работал хлыстом, вполне поспевая следом. Чуть-чуть отстал. Мой крик услышали, и люди бросились врассыпную. Да было поздно. Над головами пронеслись четыре стремительных силуэта, оглушая ревом моторов и треском пулеметов. Хотя один пилот «мессера» вроде и из пушки стрелял, судя по звуку. Загнав свою телегу в кустарник, я помог деду остановить его лошадей.
– Оставайтесь тут, кустарник хорошо вас укрывает, а я на дорогу.
Прихватив свою любимую малокалиберную винтовку, я рванул к дороге и увидел завершение этой драмы. Мой крик дошел не до всех, так что четыре «мессера» собрали богатый кровавый урожай. Как раз на моих глазах очередной истребитель с нелюдью за штурвалом с высоты понесся к земле, собираясь в очередной раз обстрелять дорогу. Тут сразу несколько картинок отложилось в моей голове. Маленькая девочка метрах в ста от меня сидела рядом с телом убитой мамы и, толкая ее, пыталась поднять. Звуки были приглушены, я ее не слышал, но судя по движениям губ, та звала свою маму. Не плакала, но была на грани, только сильно испугана. Когда немец открыл огонь, досталось многим, а девчушку буквально разорвало на куски. Это не пулемет, снаряд авиационной пушки поработал. Одновременно я зафиксировал, как появился на виду у края оврага вихляющий из-за пробитых покрышек «Захар» с зенитным пулеметом в кузове. Машина остановилась и кабину тут же покинули двое, водитель и политрук, судя по кубарям и звездам на рукавах. Они мигом влетели в кузов и стали готовить ДШК к бою, взвели затвор. К пулемету встал политрук-очкарик, и почти сразу он открыл огонь. Совсем немного не успел, девочка погибла, но и явно непрофессиональные зенитчики (они слишком неуверенно возились с пулеметом), умудрившись открыть огонь, попали. Рев «мессера», что выходил из атаки, захлебнулся, мотор засбоил и остановился. Однако летчик был опытный, пока хватало скорости, набранной в пике, он повел его вертикально вверх. В тот момент, когда истребитель завис, готовый вот-вот сорваться вниз, от него отделился темный комок, а чуть позже раскрылся купол парашюта.