Исполняя приказ Полянского, моряки усердно проводили демонстративные обстрелы. Для этого то один, то другой фрегат, линейный или бомбардирский корабль снимался с якоря и дефилировал вдоль берега, вызывая на дуэль крепостные батареи. Вражеские артиллеристы немедленно открывали яростный огонь по кораблям, не прекращая его, пока последние находились на дистанции досягаемости бомб и ядер. Тем не менее моряки продолжали делать свое дело, отвечая на залпы береговых батарей залпами корабельных орудий, приучая противника видеть в этом главную задачу русского флота под Кольбергом. Вдобавок демонстративные по замыслу обстрелы оказались весьма эффективными по результатам. Особенно когда на позиции против крепости выходили корабли «Астрахань» (командир капитан 3 ранга Е. Ирецкий) и «Варахаил» (под командованием капитана 3 ранга И. Спиридова). Смелые и точные действия моряков обоих кораблей причинили немало неприятностей пруссакам в Кольберге. Например, пока «Варахаил», посланный к берегу с целью очередной рекогносцировки, двигался вдоль линии неприятельских укреплений, корабельные артиллеристы, используя преимущества единорогов, сумели принудить к молчанию все до единой вражеские батареи, едва те попытались помешать морякам «Варахаила» выполнить порученную задачу.
В конечном счете демонстративные обстрелы нанесли столь ощутимый урон противнику, что внимание прусского гарнизона целиком было занято противодействием этим обстрелам и устранением повреждений в береговых укреплениях.
Большую роль в деморализующем воздействии на противника сыграла и эффективность морской блокады в 1761 году. Ни одно из вражеских транспортных судов, посланных с припасами и подкреплениями гарнизону Кольберга, не смогло прорваться в гавань осажденной крепости, а восемь из этих судов были захвачены вместе с грузом и командами.
Так было на протяжении всего первого периода кампании.
Все это время русский флот, неприметно для наблюдателей из Кольберга, тщательно готовился к высадке десанта.
Привыкнув к показному, повторяемому ежедневно распорядку действий флота, противник не придал значения поездке Полянского в лагерь сухопутных войск на свидание с командиром корпуса Румянцевым. И совсем не дознались пруссаки о ночном совещании, с 21 на 22 августа, на борту флагманского корабля, куда после возвращения командующего флотом с берега были вызваны командиры всех кораблей.
Полянский созвал моряков, чтобы познакомить их с планом высадки и дальнейших действий на берегу, а также для того, чтобы точно установить количество людей и орудий, которое можно было дать с каждого корабля в состав десанта. Когда подсчет был закончен, выяснилось, что флот в состоянии выделить без всякого ущерба для обычных действий кораблей 2012 человек, 51 кугорнову мортирку и 19 сухопутных пушек.
После того вице-адмирал зачитал приказ по флоту:
«...Командующим кораблей и фрегатов, когда будет повеление чинить десант, то, как возможно, стараться сажать служителей на палубные бота, при которых кораблях оные имеются; патронов с порохом чтоб на каждого солдата и матроса было отпущено по 50, на запасные патроны отпустить же кожаные капиармусы; провианту каждому командующему на свою команду отпустить на 2 недели, только по рукам служителям не отдавать, а отдать в ведение из командированных же доброму матросскому или солдатскому унтер-офицеру. Для мортирок же командировать с ревельской эскадры самых добрых канониров 25 человек... Над оным же морским войском главная команда поручается господину флота капитану Григорию Спиридову, который при оных будет состоять за полковника. Капитан Лебядников определен за подполковника. Для пользования больных определен штаб-лекарь Буцковский».
В ту же ночь десант был высажен.
После двухнедельной подготовки, 7 сентября, он начал решительную атаку, с ходу овладел Вуншевой батареей, полностью захватив в плен ее прислугу и офицеров, и немедленно повернул трофейные пушки против крепости.
Система обороны прусского гарнизона была непоправимо нарушена. Вот почему все участники штурма и специалисты, упоминающие об осаде Кольберга, единодушны в мнении, что падение Вуншевой батареи сыграло немаловажную роль в сдаче крепости. Об этом засвидетельствовано и в адресованном Адмиралтейств-коллегии официальном докладе командовавшего Кронштадтской эскадрой контр-адмирала Мордвинова, которому был подчинен Спиридов: