Сомнений в этом не осталось ни у кого, когда объединенная эскадра после рекогносцировки, выяснившей местонахождение турецких судов, подошла 23 июня к проливу между островом Хиосом и входом в Чесменскую бухту на побережье Малой Азии.
Перед глазами русских моряков открылось величественное зрелище множества судов всех типов и рангов. Это была не эскадра, как предполагали командиры пакетботов, ходивших на разведку, а целый флот, согнанный противником в одно место для решительного сражения.
От хвастовства и приподнятого настроения братьев Орловых не осталось и следа.
«...Увидя такое сооружение, — признался Алексей Орлов в письме к Екатерине, — я ужастнулся и был в неведении: что мне предпринять должно?..»
Именно эти строки письма, написанные с подчеркнутым, как на исповеди, чистосердечием, выдали с головой их автора. Фаворит хотел, разумеется, лишь поразить Екатерину своей отчаянной храбростью (письмо ведь было написано после Чесменской битвы), умилить своей давнишней, с дней дворцового переворота, готовностью решиться на все ради «матушки-государыни». Суть же оказалась не в его намерении «произвести впечатление» (что вполне удалось ему), а в обмолвке, смысл которой заключался как раз в неведении того, что обязан был предпринять он, являясь главнокомандующим, считая себя политическим и государственным деятелем. В этой обмолвке — весь авантюризм Орлова. Он действительно не понимал ни того, что бой в Хиосском проливе следовало непременно принять, особенно после неудач в Морее, ни того, что бой будет успешным для объединенной эскадры, несмотря на значительное численное преимущество противника. То есть не понимал главного, что уже определилось ходом событий.
Отказ от боя, независимо от причин отказа, должен был весьма неблагоприятно отразиться на обстановке, сложившейся в порабощенных Оттоманской империей странах на востоке Средиземного моря. Хотя действия русской эскадры и ее десантных войск в Морее не увенчались успехом и хотя Морею пришлось пока что покинуть, все равно это не погасило свободолюбивых надежд народов балканских стран, мечтавших о национальной независимости, уповавших на дальнейшую помощь в их борьбе, стремившихся к освобождению от ненавистного ига. Население Мореи, Архипелага и других мест уже знало о задачах русской эскадры и ждало решительных действий ее моряков при встрече с турецким флотом.
Отступать было нельзя, да и не к чему.
Исход сражения решал судьбу Архипелажской экспедиции.
VII
Всего в объединенной эскадре насчитывалось девять линейных кораблей, три фрегата, один бомбардирский корабль, три пинка, один пакетбот (второй пакетбот — «Летучий» — разбился у берегов Мореи, и взамен него моряки использовали наиболее подходящее транспортное судно), тринадцать зафрахтованных и призовых судов, 6500 человек и 608 орудий.