II
Древний род Спиридовых не из очень знатных, о чем следует судить по «Гербовнику» — родословной книге русского дворянства. В шестой части «Гербовника» записано, что близкий предок адмирала Никон Алексеевич Спиридов был воеводой в захолустных подмосковных и рязанских местах — Дмитрове и Кадоме. Воеводствовали, начиная с времен Ивана Грозного, и другие предки адмирала, но тоже в небольших городах Московской Руси (Переславле-Залесском, Ростове-Ярославском). Так что ни особой именитостью, ни богатством служилые люди Спиридовы похвастаться не могли. Зато многочисленные документы по истории русского флота упоминают о четырех Спиридовых, имевших прямое отношение к морской жизни России, и свидетельствуют, что два поколения этой семьи в XVIII веке были истинными моряками, а не случайными людьми на флоте. Известно, что двое Спиридовых сложили свои головы на море, в боевых походах: старший брат адмирала — Василий Андреевич — на Балтике в 1720 году, старший сын — Андрей Григорьевич — в плавании кораблей русской эскадры вокруг Европы в 1770 году. В «Материалах для русской библиографии» — справочнике, составленном Губерти, сказано, что второй сын адмирала — Алексей Григорьевич Спиридов, участвовавший вместе с отцом в морских сражениях при Короне, Хиосе и Чесме, — не только был профессионалом-моряком, но и принимал участие в культурной жизни страны. Ему, например, принадлежат литературные труды, опубликованные в сборниках «Старина и новизна» под названием «История путешествий Скарментадовых, писанная им самим, из Вольтера», «Предание об индейском брамине», «Разговор Ариста и Акроталя» и, что имеет непосредственное отношение к жизни Григория Андреевича Спиридова, «Выпись из дневных записок одного Российского путешественника из Балтийского в Средиземное море в 1769 и 1770 году». Известно и о том, что самый младший сын адмирала — Григорий Григорьевич — в период Отечественной войны 1812 года организовал Переславль-Залесское ополчение, принимал участие в боях против наполеоновских войск, а после изгнания Наполеона из Москвы стал сперва московским комендантом, затем губернатором древней русской столицы. Известно также, что один из потомков морской семьи Спиридовых, Михаил Матвеевич, был декабристом, осужденным по первому разряду, членом Общества Соединенных Славян, за что и поплатился бессрочной каторгой, а другой, Матвей Григорьевич, был историком, переводчиком и военным писателем.
Любовь к профессии моряка, верность лучшим традициям отечественного флота, созданным еще в петровские времена, — вот что характерно для всех подлинных представителей военно-морского искусства, имена которых вошли в историю. Характерно и для
Григория Андреевича Спиридова, отдавшего ровно пятьдесят лет жизни неустанной борьбе с внешними врагами Русского государства на море и с противниками флота внутри страны. Сохранить на протяжении такого срока твердость в своих убеждениях, неизменно отстаивать их, несмотря на самые неблагоприятные условия, в каких находился флот, идти раз навсегда выбранной дорогой, не сворачивая в сторону, преодолевая все препятствия на пути, успевая в буднях текущих дел заботиться о будущем флота, — для этого недостаточно было качеств моряка-служаки; для этого надо было обладать мышлением государственного деятеля-патриота и отчетливо представлять значение двух основных принципов, сформулированных еще Петром Первым, для общего развития страны в тот исторический период.
Принципы эти гласили:
флот необходим государству, как и армия;
в мирное время деятельность флота — дальние плавания, исследовательские экспедиции, поиски и освоение новых морских путей для торговых связей с окраинными районами своей страны и с другими странами.
Оба принципа существовали на равных правах в ту пору, когда Григорий Спиридов — второй сын майора Андрея Спиридова, служившего комендантом Выборга, — пришел на флот десятилетним мальчиком-волонтером (добровольцем). Все, что находилось тогда у причалов и на рейдах Кронштадта и Ревеля, представляло собой могучую организацию, созданную за двадцать лет с небольшим, пока продолжалась борьба за выход России на берега Балтики, — свыше ста боевых судов, готовых в любой момент к действиям на море. Сверх того, почти сорок судов были в достройке на верфях. Рост флота не прекращался, несмотря на подписание мирного договора со шведами в Ништадте; только теперь задачи флота все более подчинялись второму принципу.
Наступало время экспедиционных походов, дальних плаваний, и многим из них еще предстояло внести свой вклад в дело просвещенного мореплавания, географических открытий, научных исследований, торговых связей.