Неописуемый восторг овладел депутатами Парги, они целовали руки и ноги русского адмирала.
Смелым был поступок Ушакова. Прежде всего адмирала мог постигнуть гнев Павла, потому что Константинополю вовсе не нравилось такое самочинное покровительство русских городу, числившемуся турецким владением. Затем приходилось раздроблять и без того малые русские силы между материком и островами, между Али-пашой и французами. Хлопот было много.
Ушаков решил сделать попытку, спасая Паргу, а то же время обеспечить мирные отношения с Али-пашой. И тут он проявил себя замечательным дипломатом. Письмо Ушакова к Али-паше - в своем роде образчик дипломатического искусства. Приходилось объяснять такие недвусмысленные поступки, как посылку отряда с офицерами, с несколькими орудиями, с военным кораблем на помощь паргиотам. Ушаков в этом письме делает вид, будто паргиоты-отныне друзья и союзники не только Ушакова, но также Али-паши и султана турецкого, словом, всех, кто борется против французов, и что город Парга вполне дружествен и даже покорен Али-паше (заметим, что войти туда Али-паше и его войскам так и не пришлось). Это письмо, помеченное 25 октября (о ноября) 1798 г., в дружелюбных тонах уведомляло Али-пашу, как истинного «союзника», об успехах русской эскадры на островах Цериго, Занте, Кефалонии, а «между прочим», и «о новых союзниках» - паргиотах. И выдерживая эту роль союзника, Ушаков даже поздравляет Янинского пашу «с знаменитой победой» (над городом Превезой), о чем Али-паша ему сообщил. Вот выдержки из этого любопытного документа, написанного Ушаковым в изысканно любезном стиле:
«Высокородный и превосходительный паша и губернатор провинции Янины, командующий турецкими войсками.
Милостивый государь мой!
Почтеннейшее письмо ваше чрез нарочно присланного с наиприятнейшим удовольствием я имел честь получить. За благоприятство и дружбу, мне оказанные, и за уведомление о знаменитой победе вашей покорнейше благодарю и вас с тем дружелюбно и с почтением моим поздравляю; притом, имею честь уверить о совершеннейшей дружбе и тесном союзе наших государей-императоров, которых повеления мы с глубочайшим благоговением и дружелюбно выполняем. Рекомендую себя в дружбу и благоприятство вашего превосходительства и уверяю честным словом, что всегда стараться буду вспомоществовать вам во всех действиях, к общей пользе против наших неприятелей французов. Об острове же Св. Мавры уведомляю, что я во все острова, прежде бывшие Венецианские, весьма благовременно общие приветствия наши и приглашения с командующим турецкою эскадрою Кадыр-беем послал. Острова Цериго, Занте и Цефалонию от французов мы освободили и, взяв их (французов-Е. Т.) пленными, отослали на матерой берег полуострова Морен, а некоторых отпустили на договоры. Из острова Св. Мавры двоекратно ко мне присланы прошения островских жителей; весь народ оного острова с покорностью отдается в общее наше покровительство и просит, чтобы мы приняли их на тех же правах, на каких устанавливаем обще с Кадыр-беем все прочие острова, оставляя их свободными до высочайшей конфирмации обеих дружественных держав наших. А за сим два дни прежде вашего письма получил я также от жителей острова Св. Мавры уведомление, что они, отдавшись совсем в нашу волю и покровительство, и флаг на оном подняли российский.
Я вас, милостивый государь, поздравляю с тем, что мы на крепостях всегда поднимаем обще два флага: Российский и Турецкий. Послал я от себя два корабля к острову Св. Мавры, также и от турецкой эскадры два же корабля посланы, и приказал я командующему отдельной от меня эскадрою, флота капитана 1 ранга и кавалеру Сенявину, сей остров, крепость и обывателей принять в общее наше покровительство и учреждение; флаги поднять на крепости оба вместе, Российский и Турецкий, которые означают совершенную между нациями нашими дружбу. Надеюсь, что ваше превосходительство с таковыми благоприятными нашими распоряжениями также согласны. Военные наши действия и распоряжения производим мы по настоящим обстоятельствам политическими правилами сходно с обнародованными от Блистательной Порты Оттоманской извещениями; со всеми островскими и береговыми жителями обращаемся весьма дружелюбно, привлекая их ласковостию и добрыми нашими с ними поступками, покоряем даже сердце и чувствования их в нашу волю и распоряжения. Обсылками моими во все острова, прежде бывшие Венецианские, успел я дотоль приятной цели достигнуть, что и из Корфы неоднократно уже получаю уведомления, что жители оного острова нетерпеливо ожидают нашего прибытия и с сердечным признанием своей покорности, с распростертыми руками нас примут и общими силами стараться будут с нами вместе истреблять французов. Город, крепость и весь народ отдаются в наше покровительство и распоряжение на тех же правах, какие мы утверждаем.
При таковых благоприятных обстоятельствах надеюсь и вашему превосходительству можем мы делать помоществование и всех береговых жителей, против которых войска ваши находятся, покорить без кровопролития, об чем из многих уже мест ко мне писали и просят, и особливо из Парги, чтобы мы приняли их в нашу волю и распоряжение, и что они ожидают только наших повелений и во всем покорны.
Я и Кадыр-бей дали им письма, и я в письме своем советовал им, чтобы они явились к вашему превосходительству, объявили бы оное и на таковых условиях вам отдались с покорностью. Чрез таковые благоприятные наши с ними поступки весь этот край даже сам себя защищать может против общих наших неприятелей, а жители островские и береговые будут нам вернейшие и искренние друзья и надежнейшие исполнители воли нашей во всех наших предприятиях. Вся важность будет состоять во взятии крепостей острова Корфы, но и тут, я надеюсь, что таковыми поступками нашими и благоприятством к жителям мы можем взять крепости в непродолжительном времени.
Если благоугодно вашему превосходительству береговых жителей принять в таковое же покровительство ваше и оказать им ваше благоприятство, то они будут ободрены и во всех случаях станут делать нам всякие вспоможения. В случае же надобности, в рассуждении острова Корфу, если потребуется ваше нам воспомоществование, буду писать и просить о том ваше превосходительство и надеюсь, что вы к тому готовы».45
10. Осложнения в отношениях Ушакова с Али-пашой
Это письмо вполне ясно по основному мотиву. Ушаков вовсе не имел в виду отдавать под разбойничью власть Али-паши освобождаемые острова. Он решил оставить их в своем распоряжении. Поэтому он усвоил себе по отношению к янинскому властителю особую тактику. Он делал вид, будто всерьез считает Али-пашу верноподданным и послушным чиновником турецкого султана, а поэтому может требовать с его стороны всяческой помощи в осуществлении предначертанной в Константинополе цели. С другой стороны, Ушаков после первых же серьезных успехов и занятия четырех островов дал понять Али-паше, что островов-то он ему не ласт ни в коем случае и что острова будут «свободны», пока их участь не будет решена союзными правительствами. Но «береговые жители», против которых Али-паша воюет, не входят в сферу влияния Ушакова, и с ними Али-паша может ведаться, конечно, не рассчитывая на русскую помощь. Это звучало тонкой насмешкой. Янинскому паше удалось, правда, взять Превезу, но город Парга отбил все атаки войск Али-паши и продолжал сопротивление.
Письмо Ушакова от 25 октября (5 ноября) 1798 г. было переслано Али-паше с тем же нарочным, которым привез Ушакову письмо от Али-паши. Но не успел Ушаков отправить это послание, как он узнал о новом наглом насилии со стороны Али-паши, который схватил русского консула в Превезе Ламброса, заковал его в кандалы и отправил на галеру. Колебаться не приходилось. Ушаков немедленно написал 29 октября (9 ноября) новое письмо янинскому деспоту, но уже совсем в ином тоне. Приводимый ниже текст этого письма мы находим в «Записках» Метаксы, которого Ушаков отправил к Али-паше.