ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ПОПОВУ О НЕБЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОМ ОТНОШЕНИИ К НЕМУ М. И. ВОЙНОВИЧА
12 июля 1789 г.
Неблагоприязненные расположения ко мне его превосходительства Марка Ивановича понудили прошением моим прибегнуть к милости и покровительству его светлости; вам, милостивый государь, нельзя быть уже неизвестным о всегдашней великой моей терпеливости против оных, но вижу, что сие терпение мое меня не защитит и что без особой милости и покровительства его светлости, также если оных не удостоен буду и со стороны вашего превосходительства, могу иногда чрез малейшие какие-либо нечаянные случаи потерпеть важное несчастие. Я не нахожу случая во всех между нами обстоятельствах объясниться его светлости, сколько они в нынешнее военное время могут быть вредны, письмом же оных объяснить неможно, ибо нанес бы я оным великое затруднение. Многие наносимые мне терпения, служат иногда ко вреду общей пользы, чего я более жалею, нежели самого себя, таковыя расположения, хотя несколько закрыты видом благопристойности, но всем они довольно явствены, я здесь весьма притесненный командир, многое делается совсем несоответственно в должном. Например, бывшее ныне зимою исправление флота видом одним поручено было мне, но вместо того, во всем уполномочен корабельный мастер Катасанов, человек мнимой о себе надменности, неприлежный в должности, оказывающий себя больше великоречием, нежели сущим делом, который во все время отсутствия Марка Ивановича все свое внимание употребил на несоотвественные военному ныне времени большей частью затейные великолепности экипажей, мебелей и весьма долговременным строением из пильного камня собственного дому, которым и конца не видно. Сими и многими другими затеями отвлекает весьма надобных людей от должности, ибо все адмиралтейские и флотские мастеровые люди поручены в особое его распоряжение. Отчет в них и о прочем по упрямству своему и в надежде оказываемых к нему отличных милостей мне и конторе не дает, требует к тому несколько отменных писарей, каковых здесь найтить невозможно. Во все сие время видел я здесь чрез его великие неустройства, о которых объяснить здесь неприлично, и смело могу сказать, если бы не отменная моя прилежность и усердие в исправлении флота множеством излишних уже от флота служителей, то ему никогда б в свое время настоящим числом людей флота не исправить, а думаю, что пустыми замыслами некоторые корабли мог бы привесть и в несуществование, ежели бы я не предупредил отвращением оных. Я о некоторых неприличностях докладывал Марку Ивановичу, но видел противное тому мнение. Потому, оставляя все на волю, старался только исправить флот и приуготовить возможностями к походу, в котором и успел в свое время.
Флот весь выкилеван вовремя и исправлен безо всяких наемных людей, но всем оным не заслужил я никакого его графского сиятельства внимания. Услышав же я прошение его сиятельства флота господину капитану Пустошкину столовых денег, напомянул прошением моим, что мне по чину контр-адмирала порционных денег уже не следует, и чтоб исходатайствовал какую-либо обыкновенную флагманам милость. Но из ответу его, хотя он и учтив, получить чрез его старание не надеюсь, он соизволил только мне выхвалить заслуги и достоинство ко оным Павла Васильевича. Я весьма от истинного усердия оному рад, но также натурально не желаю оставлен быть при всегдашнем ревностном моем усердии жертвою какому-либо мщению, аттестат всегдашней прилежности моей к службе имею я в петлице орденом Святого Владимира, деньги меня не прельщают. Я при всех излишних моих здесь расходах, получая жалованье, проживу оным безбедно, но не желаю ж без всякой причины почтен быть недостойным и терять против прочих. Засим весьма многое на разные донесения мои его превосходительству вижу от него несоответствие, даже всякая рекомендация и просьба моя остается в пренебрежении со вредом тем, об ком я стараюсь. Ежели донесу о каких недостатках, тотчас вместо за ревность мою заслуживаемой благодарности, находит и пишет какое-нибудь неудовольствие и тем понуждает впредь к молчанию, но также опасаюсь я, что и оно случиться может после к моему же вреду. Простите мне, милостивый государь, великодушно, что я, не будучи еще коротко вам знаком, осмеливаюсь столь много наносить беспокойства. Истинно к сему понудила меня уже последняя крайность в том чаянии, что во время будущего его светлости отсель отдаления претерплю гораздо более и от несносной чувствительности найду себя в великом упадке здоровья, а может быть, и неспособным к службе, чего он весьма желает, но я, не объясня во всех подробностях и не получа на оныя решения, чувствуя милости его светлости, без позволения его службы моей оставить не могу, а особливо в военное и надобное ныне время. Предупреждая оное, покорнейше прошу вас, милостивый государь, не оставить меня в таком случае вашей милостью и исходатайствовать милость и покровительство его светлости…
ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О ВЕРОЯТНЫХ НАМЕРЕНИЯХ ТУРОК И О ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ ДЕЙСТВИЯХ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
27 июля 1789 г.
Имея повеление вашей светлости о разных обстоятельствах, предвидимых на море, и о замечаниях моих, какие случатся доносить вашей светлости, в таковой надежде милостивого позволения осмеливаюсь всепокорнейше донесть.
Из движениев неприятельского флота, как видно, большая часть его линейных кораблей показывалась у здешних берегов, хотя за дальностию нельзя было рассмотреть, сколько точно во оной части их было. Но довольно заметно, что они были не все в одном месте, а уповаю я, что из них частью оставались еще у Хаджибея. Ныне ж по известиям от прибывших в Балаклаву на французском судне видно, что в Синопе для спуску нового корабля, для его вооружения и нагрузки ожидают там один линейный корабль, два фрегата и две кирлангичи. По сим же известиям заметно, что в нынешнее время турецкие войска для десантов перевозиться будут или уже перевозятся морем в Анап, а может быть, и к Румелии на транспортных судах за конвоем, а иные и без конвоя.
Уповаю я, что флот неприятельский для таковых их транспортов в сие время должен быть разделен в разных местах. Таковой случай (ежели флот их точно разделен) весьма удобен к поискам над оным, хотя слышал я, что и поныне видны от Очакова в море к Хаджибею стоящие неприятельские суда, но не слыхал, сколько находится там линейных кораблей. Ежели бы известно было, что их находится тут часть флота, а не все, а особливо буде еще их менее половины, в таком случае можно их здешним Севастопольским флотом атаковать и надеялся бы иметь успех. А в другом случае, ежели флот их стоит весь при Хаджибее или там находится большая часть их флота, мнение мое состоит в том: не дав знать здесь никому о предприятиях, иттить в самой скорости к Анатолийской стороне в Синоп для поиску над стоящими там, по известию, одного линейного корабля и двух фрегатов, тож, ежели спущен и новый корабль.
Сверх того надеюсь я, что, будучи посредине моря и около тамошних берегов, будут случаи поймать какое-нибудь судно или несколько судов, от которых можно будет получать сведения обо флоте, где он и находится, также и о десантах, ежели они перевозятся. Ежели ж случаи, ветры и обстоятельства поспособствуют, можно будет зайтить поблизости того места в Самсон, а оттоль пройтить в Анап и возвратиться к Севастополю. Кажется, можно бы надеяться, не попадутся ли в оном вояже транспортные их суда, с конвоем или без конвоя, с войсками для десанта.
Может быть, сие предприятие отделиться со флотом к их берегам покажется несколько сомнительно, но полагаю я во оном надежду на Бога и на летнее, ныне ожидающее, хорошее время. Чрез таковое движение, если оно будет удачно, надеюсь я, неприятель будет иметь великое помешательство и расстройку в своих предприятиях. Надеюсь же, получа он известие, что флот наш находится около их берегов, должен будет иттить к защищению оных. Сомнение остается только в том, ежели он, получа известие, успеет со всем своим флотом застать меня на море, то, может быть, имевши великое число линейных кораблей, принудит к баталии. Но если удаляться от сего случая, чтоб со всем неприятельским флотом мне одному без подкрепления других эскадр баталии не давать, в таком случае походной к той стороне располагать можно по видимости случаев и времени, но желал бы я по крайней мере наперьвее попробовать сходить в Синоп, а оттоль, если ваша светлость удостоите меня доверенностью, положиться, как время и случай дозволит, иттить в Анап или возвратиться к Севастополю. Я желал бы сходить и туда, в обратном же пути, ежели и повстречаюсь я с неприятельским флотом, буде не найду случая обойтись с ним без боя, то и сему, думаю, в необходимом случае когда-нибудь быть должно. Но более надеюсь, что из сего вояжа успею прежде возвратиться, нежели он, узнав о наших движениях, успеет меня встретить.