виновения и не соглашались итти ни в какое плавание иначе как целой эскадрой. К Неаполю был послан Сорокин с 3 фрегатами, а к Генуе—отряд Пустошкина, произведённого в это время в. вице-адмиралы. Хотя блокада Генуэзского залива была задачей почти невыполнимой с теми силами, какими располагал Пустош-кин (всего лишь 2 корабля и 2 мелких судна, отнятых у французов), ему всё-таки удалось в значительной мере выполнить её.
Помимо •блокады (для поддержки предположенного Суворовым наступления русских войск на Геную) задачей эскадры Пустошкина было также прикрытие Ливорно от вражеского нападения с моря'43. Действия Ушакова и Суворова были согласованы. За время стоянки Пустошкина в Ливорно туда прибыл отряд русских войск из трёх гренадерских батальонов, выслан* ных Суворовым на эскадру Ушакова для дальнейшего следования на Мальту. Вследствие противных ветров и появления на море французских кораблей гренадеры сухим путем направились в Неаполь, откуда были перевезены на эокадру Ушакова.
Тем временем сам Ушаков проследовал в Палермо для переговоров с Нельсоном о дальнейших действиях. В Палермо турецкие команды окончательно вышли из повиновения. На этот раз вспыхнул уже настоящий бунт. Кадыр-бей н корабельные командиры совершенно растерялись. Турецкий адмирал, трепещущий, явился к Ушакову с донесением о происшедшем н с просьбой о помощи.
Не теряя ни минуты, Ушаков отправился на союзную эскадру и появился среди взволнованной толпы. Удивлённые его решимостью и «грозным видом, «бунтовщики быстро успокоились, почтительно подошли к русскому адмиралу, имя которого стало легендарным, и внимательно выслушали его. Не мешает заметить, что турецкие «моряки в общем охотно подчинялись начальствованию русских; если что нм и не нравилось, так это великодушное обращение с военнопленными, чего они просто не понимали. Однако -в «настоящем случае все красноречивые убеждения Ушак-иаши остались втуне. Турки ничего не хотели, как только скорейшего возвращения на родину, а «потому русский флотоводец отказался от дальнейшего использования султанской эскадры. \
1 сентября, ннжого не известив официально, турецкая эскадра снялась с якори и взяла курс на Дарданеллы.
Приступи® к переговорам с Нельсоном, Ушаков, согласно желанию Павла, предложил английскому адмиралу осуществить освобождение от французов Мальты, которую английские, пор-
тугальские и неаполитанские суда бесплодно блокировали уже около полутора лет. Однако Нельсон, сам имевший виды на .этот стратегически крайне важный остров, под всевозможными предлогами уклонялся от предложения Ушакова. В то же время король Фердинанд убедительно просил Ушакова до экспедиции на Мальту предварительно пойти к Неаполю для установления и там и в Риме окончательного порядка. Так как подобное зада-аше не противоречило распоряжениям Павла, Ушаков в конце концов уступил и 7 сентября бросил якорь в водах Неаполитанского залива. Русский флотоводец был облечён королём Фердинандом всей полнотой власти: ему была предоставлена исключительная свобода действий и подчинены все высшие военные власти Неаполитанского королевства.
Ушаков проявлял неутомимую деятельность. Он уделял много внимания организации военных учреждений Неаполя, налаживал их деятельность, производил обучение организуемых неаполитанских войск, представлявших сомнительную силу. В связи с этим Ушаков приступил к формированию особого отряда из русского десанта и неаполитанских войск для римского похода, 8 успехе которого он не сомневался. Затянувшимися приготовлениями Ушакова воспользовался (по тайному распоряжению Нельсона) Трубрндж, командир английского корабля, стоявшего на неаполитанском рейде. Он заверил Ушакова, будто уходит з Чивита-Веккио (порт близ Рима), чтобы оттуда с другими английскими кораблями проследовать к Палермо на соединение с Нельсоном. На самом же деле, придя в Чивита-Веккио, Труб-ридж предложил французскому генералу Гарнье капитули/ро-зсть на чрезвычайно выгодных условиях: у французов не отбиралось оружие, они не лишались права возобновить военные действия, которые, таким образом, могли быть обращены против Суворова. Гарнье, знавший о предстоящем походе русских, с радостью согласился на предложение Трубриджа, и 16 сентября капитуляция была подписана.
Ушаков был возмущён таким поведением союзника, но протест русского адмирала остался без результата, и дело поправить было уже нельзя. 19 сентября неаполитанский генерал Буркард, признавший капитуляцию, вступил в Рим, где воцарились террор, грабежи, насилие. Население Рима с нетерпением ожидало прихода русского отряда, триумфально вступившего (в количестве 820 гренадеров и 200 матросов) 30 сентября 1799 г. в стены Вечного города под начальством морского полковника Скипора и лейтенанта Балабина.
Многие толпы встретили вступивших в город русских и сопровождали их по улицам. С любопытством и удивлением смотрели
римляне на невиданных ими жителей отдаленного севера, -прогремевших своими победами но всей Италии. Всюду русских сопровождали восклицания: «Да здравствуют русские! Да. здравствует Россия!» Окна и балконы были задрапированы, как в праздник; с них восторженные римляне рукоплескали, махали* платками, забрасывали русских цветами. «Вот те, которые бьют всегда французов и которых французы (боятся! Вот наши избавители! — кричали римляне. — Недаром французы спешили отсюда удалиться». Таким образом, англичане не предвосхитили чести освобождения Рима. Итальянцам было понятно, кто их настоящие избавители 1.
Месячное пребывание русского десанта в Риме способствовало* прекращению белого террора и установлению порядка в городе. Вообще оно имело для Рима те же благотворные результаты, как и пребывание Белли в Неаполе после изгнания оттуда французов.
Походом в Рим закончились в Средиземном море действия десантных сил эскадры Ушакова.
5 ноября 1799 -г. русский отряд вернулся в Неаполь, где Ушаков — победоносный представитель России — собирал все силы для экспедиции на Мальту.
Авторитет русского имени благодаря подвигам наших моряков стоял тогда в Средиземном море необычайно высоко.
Ушаков, подобно Суворову всегда действовавший наверняка, тщательно приготовился к походу на Мальту. Однако осуществить его так и не пришлось. 20 декабря адмирал с главными силами вышел в море по направлению к Мальте. Но к месту назначения эскадра не дошла, так как в Мессине было получено приказание Павла о возвращении русского флота в Чернее море. Павел, справедливо возмущённый отношением к России союз-ииков-австрийцев, бросивших Суворова на произвол судьбы в Швейцарии2, отозвал свои войска и флот в Россию. 8 января 1800 г. Ушаков вернулся на Корфу, куда стали прибывать и другие отряды его эскадры. Одно время намечалось было возобновление военных действий, но в июне Ушаков получил второе приказание Павла о возвращении в Севастополь, и 6 июля русский флот ушёл из Корфу -в Константинополь.
Обратный путь русского флота сопровождался теми же выражениями признательности со стороны населения, какими встречали его (во время победоносного плавания вдоль побережья
' См. В. П. Ильинский, Адмирал Ф. Ф. Ушаков в Средиземном море, стр. 45—46.
2 Вероломство австрийских немцев принудило армию Суворова покинуть Италию и б холодное уже оремя, в неописуемо тяжелых условиях предпринять свой знаменитый переход с боями через Альпы в Швейцарию.
Ионических островов и Апеннинского полуострова. Депутаты от всех островов являлись к Ушакову с выражением благодарности местных жителей. Остров Кефалония выбил медаль в честь Ушакова с изображением на одной стороне адммрала и надписью: «Знаменитый, почитаемый Федор Ушаков, главный русский «флотоводец. 1800 г.», с другой—изображение русской эскадры, освобождающей острова, и подписью: «Кефалония — всех Ионических островов спасителю». Остров Корфу сверх подношения, о котором упоминалось выше, поднёс Ушакову шпагу с надписью: «Корфу — освободителю своему Ушакову». Были ещё подношения от острова Занте и другие.