Тортовое плавание было долгим; оно продолжалось 2 года 9 месяцев. В Кронштадт вернулись только весной 1779 г. Вслед за этим Ушаков был назначен командиром корабля «Георгий Победоносец», но через несколько месяцев снова был переведён с Петербургскую корабельную команду, а в конце того же 1779 г. по распоряжению Адмиралтейств-коллегин был командирован ма Волгу, в Рыбинск и Тверь, для транспортирования оттуда на петербургские верфи корабельного леса.
По выполнении этого поручения Ушаков в августе 1780 г. был назначен — очевидно, в виде поощрения за образцовую службу—командиром императорской яхты. Для офицера без протекции это было, правда, очень почётное к выгодное, но вместе с тем и очень ответственное назначение. Его добивались представители наиболее знатных фамилий того времени. Стать командиром царской яхты—значило быть на виду у двора, по
делам службы вращаться среди самых влиятельных людей империи; не имея до тех пор протекции, но будучи человеком «искательным», как тогда говорили, можно было в несколько месяцев создать её и тем самым обеспечить себе быстрое продвижение по службе. Но Ушаков не воспользовался выпавшей на его долю редкой удачен. В новой должности он пробыл менее двух месяцев, когда яхта стояла на Неве против Зимнего дворца, а уже в сентябре получил в командование 64нпушечный корабль «Виктор».
*
В должности командира императорской яхты «смолёная куртка» оказался не на своём месте. Блестящее светское общество, изящные «молодые люди в морской форме, «дальние плавания» которых ограничивались Финским и Ботническим заливами, придворные дамы, вельможи, модные развлечения, сплетни, пустая болтовня, шутки и остроты на «французском диалекте» — всё это был особый мир. Мало было одного лишь желания, надо было обладать еще и умением, чтобы войти в этот круг и стать в нём «своим человеком». Ушаков же нс испытывал к этому ни малейшего желания и стремился совершенно к другому. Кто-то, может быть, иронически, но во всяком случае очень верно, заметил тогда, что в придворном кругу Ушаков был «не к масти козырь, ибо презирал искательство « слишком любил добродетель».
Действительно, для Ушакова, со дня поступления в корпус смотревшего на службу во флоте как на служение родине, обстановка раззолоченной яхты совсем не подходила. Он, конечно, испытал большое удовлетворение, когда перешёл на военный корабль. Здесь Ушаков был в своей сфере, чувствовал себя, как рыба в воде: строгий, ничем не нарушаемый распорядок дня, ежедневное обучение команды, 'беседы с младшими офицерами, которым Ушаков старался передать свой боевой опыт, делали его жизнь осмысленной, целеустремлённой. Вскоре он покинул Кронштадтский рейд и отправился в новое плавание.
В 1781 г. в Средиземное море была послана третья по счёту торговая эскадра под начальством контр'-адмирала Сухотина. Ушаков принял участие в походе, командуя кораблём «Виктор».
На этот раз плавание, ничем особым не ознаменованное, продолжалось недолго: летом 1782 г. эокадра Сухотина уже вернулась в Кронштадт.
!
На петербургских верфях сооружались тогда два фрегата: «Проворный», обшитый белым металлом, и «Св. Марк», обшитый медью. В дальнейшем предстояло «испытание качеств новых кораблей и преимуществ одной обшивки перед другой. Ушаков, произведённый в 1782 г. в чин капитана 2-го ранга, временно
сдал свой корабль другому офицеру и, будучи назначен командиром» фрегата «Проворный», наблюдал за его достройкой. Таким образом он расширил овои познания в области судостроения, необходимые для всякого моряка, серьёзно относящегося к своей профессии, а в те годы судостроение приобретало особо важное значение.
Опыт первой турецкой войны, происходившей главным образом па суше, -показал всю трудность достижения решитель-.ного успеха с помощью одной только армия. Тотчас же после заключения «мира приступлено было к расширению кораблестроения на Дону и кроме прежних верфей выше Воронежа (Тавров, Новопавловск, Хопёрок) устроены были новые, в устьях Дона. В 1775 г. было постановлено избрать на Днепровском лимане место для будущего военного порта, а в следующем году на Днепре, около урочища Глубокая пристань, был заложен и обнесен укреплениями город Херсон с гаванью, адмиралтейством я эллингом. Город строился под начальством новороссийского генерал-губернатора, тогда ещё только графа, Т. А. Потёмкина, головокружительное возвышение которого уже началось.
• При Потёмкине военное кораблестроение на юге сразу пошло •быстрым темпом. С окончательным присоединением Крыма к России в 1763 г. было решено основать новую морскую базу на Чёрном море, в Ахтарской 9, теперешней Севастопольской, •бухте, так как база в Азовском море была слишком удалена от театра предстоящих военных действий. Кроме того, на вер-•фях Азовского моря возможно было строительство только небольших судов. Херсон же хотя и мог обслуживать нужды
• воеино-морского флота, но, будучи внутренней базой, подвергался опасности во время войны быть закрытым турецким флотом. Эта опасность была вполне реальной: при помощи крепости Очаков Турция владела выходом из Днепровского лимана в море.
Екатерина подчинила флот .непосредственно Потемкину, с 1785 г. вступившему в управление всем Черноморским флотом с его адмиралтействами и портами на Чёрном я Азозском морях, на Дону и Днепре. Потёмкин, несмотря на отсутствие опыта в таком сложном деле, -как управление морским флотом, с первых же шагов проявил себя человеком замечательных способностей. Обладая даром удачного выбора помощников, ках это несколько позднее подтвердилось выбором Ушакова, Потёмкин управлял их деятельностью, не вмешиваясь в детали и не стесняя инициативы, которую он умел ценить и поддерживать.
• Вообще при более близком знакомстве с деятельностью По-^ тёмкшга становится ясным, насколько преувеличено мнение о нем как о «распущенном самодуре» и «властолюбивом деспоте». Учитывая все недостатки Потёмкина, его неуравновешенность и несдержанность, нельзя все же отрицать того, что это был крупный государственный деятель, действовавший по определённой программе ради интересов России, как он их понимал. Вместе с тем «великолепный князь Тавриды» (выражение Державина) был, по отзывам современников, гуманным и справедливым начальником, искренне любившим своё дело.
С таким же вниманием относился он и к делам сухопутной армии. При нём была введена новая, более свободная форма обмундирования, покончившая с косами и буклями, улучшено материальное довольство войск. Повторными приказами Потемкина проведено смягчение существовавших до того времени телесных наказаний. Имя Потёмкина, ненавистное для знати, стало популярным среди солдат, хотя и не в такой степени, как имя Суворова.
Но главной заслугой Потёмкина перед родиной было создание Черноморского флота. В 1783 г. в Херсоне был спущен первый черноморский «корабль «Слава Екатерины» (66-пушечный) и в 1785 г. — первый большой 5СГпушечный фрегат «Георгий Победоносец», после чего началось непрерывное пополнение молодого флота боевыми судами. В 1784 г. первая небольшая эскадра под командой капитана Войновича вышла из Днепровского лимана и после крейсерства около берегов Крымского полуострова осенью вошла на зимнюю стоянку в ногаоустроен-ный Севастопольский порт. В следующем году был окончательно утверждён первый штат Черноморского флота, по которому положено было иметь 12 линейных кораблей, 20 больших фрегатов и 23 мелких судна с общим числом 13 500 человек команды.
Большое число кораблей требовало и соответствующего личного состава, в связи с чем в середине 1783 г. из Петербурга в Херсон прибыли первые морские команды для семи кораблей и фрегатов. В числе многих офицеров, переведённых тогда из Балтийского флота на юг, был и Ушаков. Адмиралтейств-кол-легия распорядилась для нужд кораблестроения высылать рабочих из внутренних губерний, строительный материал из Белоруссии, Польши, Воронежа; железо с сибирских заводов доставлялось через Таганрог. Строительство шло успешно, но как раз к приезду Ушакова совсем было приостановилось.
Ушаков с (новыми пополнениями прибыл в Херсон в очень трудное время. В Херсоне м его окрестностях свирепствовала чума, занесенная из Крыма. Чтобы приостановить распространение губительной заразы, повсюду жгли кучи навоза, в дыму которого окуривались люди. Но это едва ли помогало, эпидемия усиливалась, больные «• умершие насчитывались многими сотнями. Создалось такое положение, что кораблестроению грозил неминуемый срыв.