Он упорно продолжал оказывать помощь Очакову. Лиманская флотилия решительно боролась с переброской подкреплений, всякий раз пуская ко дну прорвавшиеся турецкие суда.
Русские войска готовились к решительному штурму крепости. Чтобы сковать действия турецкого флота, Потёмкин категорически приказал Войновичу, н-евзирая на
осеннюю пору с её сильными ветрами, выйти в море в направлении Очакова.
«Для нас столь же полезно отманить капудан-пашу отсюда, как бы выиграть баталию», — подчёркивал в приказе Потёмкин
2 ноября Севастопольская эскадра с попутным ветром вышла в море и на следующий день достигла о. Тендры. Здесь Войнович лавировал полмесяца и ни разу не попытался отвлечь турецкий флот от Очакова. 19 ноября «по позднему времени» он вернулся в Севастополь. Разоружив и освободив суда от «тяжестей», севастопольцы начали работы по их ремонту. Некоторые фрегаты требовали переделок. Эскадра готовилась к будущей кампании. Душой всех работ попрежнему был Ф. Ф. Ушаков.
Тем временем турецкий флот оставался у берегов Очакова до самой поздней осени. Гасан надеялся, что русские отведут войска на зимние квартиры и снимут осаду Очакова.
Капудан-паша вынужден был находиться при Очакове, ибо, не выиграв ни одной хотя бы маленькой битвы, он рисковал не только карьерой, но и жизнью.
«Я удивляюсь, как капитан-паша может держаться в море в бурливую и позднюю осень, — писала Екатерина II Потёмкину 7 ноября 1788 г. — Я думаю, что он опасается возвратиться в Стамбул, и чтоб визирь его не лишил места и жизни»101 102.
Однако 4 ноября капудан-паша со всем флотом покинул наконец очаковский рейд и ушёл в Константинополь на зимовку и для ремонта судов. Пришёл он в гавань столицы 9 ноября, потеряв в пути во время шторма несколько малых судов.
Как только ушёл турецкий флот, отряд запорожских казаков 7 ноября атаковал укреплённый турками о. Бере-зань и после горячего боя принудил гарнизон его сдаться. В плен попало триста двадцать турок, в том числе двухбунчужный 103 Келенджи Осман-паша, а также захвачены трофеи: одиннадцать знамён, семнадцать .медных пушек
и четыре чугунных 46-фунтового калибра, 1149 ядер и 150 бочек пороху, тысячу четвертей пшеничной муки и множество другого продовольствия
Со взятием о. Березани обстрел Очакова ещё более усилился. Многие батареи, защищавшие подступы к городу, были сбиты, в большей своей части город был сожжён. Но турецкий гарнизон мужественно защищался. Приходилось готовиться к штурму. Подробно был разработан план атаки крепости и уцелевшей части городских укреплений.
6 декабря на штурм укреплений и крепости пошло шесть колонн. Атака длилась час с четвертью, и Очаков пал.
Войска шли на штурм «с неописуемым мужеством и порядком».
В этот день турки потеряли одними только убитыми до семи тысяч человек. Много было захвачено пленных, в их числе был и командующий очаковским гарнизоном трёхбунчужный Гуссейн-паша. Взяты трофеи: триста двадцать три пушки и мортиры, сто семьдесят знамён и много другого военного имущества 2.
Вообще же с начала битвы за Очаков Турция потеряла более сорока тысяч человек, свыше ста судов разных рангов, более тысячи пушек, двести знамён и флагов, в том числе знамя и вымпел капудан-пашн 3.
Потери русской армии во время штурма также были значительными: убитых тысяча человек, среди них два генерала и сто девятнадцать офицеров; раненых до тысячи восьмисот человек4.
Взятие Очакова было большим военным успехом России и чувствительным ударом для Турции.
С. Ф. Ф. Ушаков—командующий Севастопольский
флотом
Усиливающиеся враждебные действия Тройственного союза, интриги Пруссии в Польше, толкавшей её на войну с Россией, вялые и неудачные действия Австрии против Турции — всё это заставляло русское правительство искать мира с Турцией.
Взятие Очакова, этого ключевого стратегического пункта на северном побережье Чёрного моря, давало России важный козырь в ведении переговоров о мире.
«Теперь мириться гораздо стало ловчее, и никаких не пропущу мер, чтоб скорее к тому достигнуть», — писала Екатерина Потёмкину после падения Очакова *.
В случае же продолжения войны, освободившаяся большая Екатеринославская армия могла действовать на Буге, Днестре, Балканах при активном содействии Черноморского флота.
С ликвидацией турецкого форпоста на Днепровском лимане корабельное строительство в Херсоне и строящемся Николаеве могло беспрепятственно развиваться. Херсон и Николаев становились основными судостроительными базами Черноморского флота. Севастопольский же порт превращался в главную военно-морскую базу Черноморского корабельного флота.
В ходе войны Потёмкин убедился, что под руководством медлительного и трусливого Войновича Севастопольский флот никогда не добьётся господства на море. Сражение 3 июля 1788 г. показало, что в лице Ф. Ф. Ушакова Черноморский флот имеет талантливого, смелого, умного и решительного командира, способного решать насущные боевые задачи.
Потёмкин окончательно решил убрать Войновича из Севастополя и дать возможность Ф. Ф. Ушакову развернуть 'свои выдающиеся способности.
Командование Севастопольской эскадрон и руководство портом принял Ф. Ф. Ушаков. 14 апреля 1789 г. он был произведён в чин контр-адмирала.
С уходом Войновича из Севастополя Ф. Ф. Ушаков получил большие возможности проявить свою неиссякаемую инициативу по строительству и укреплению Севастопольского флота.
Однако Войнович, назначенный главным начальником «над всеми частями правления и флота черноморского», по своему служебному положению оставался попрежнему высшим начальником. Он при всякой возможности старался тормозить новаторские действия Ушакова и, верный старой привычке, попрежнему удерживал флот
в гавани. Особенно страдал Ушаков от его постоянных придирок и кляуз.
Чтобы иметь при Ушакове своего человека и стеснять его деятельность, Войнович назначил к нему на флагманский корабль флаг-капитаном 1 малоспособною и неавторитетного капитана 1-го ранга Овцына. По положению на эту должность офицеров подбирали себе сами флагманы.
. Ушаков, обиженный и оскорблённый игнорированием его законных прав, обратился к Потёмкину с жалобой.
«Определение ко мне помощником Овцына меня беспокоит, ибо я и без того имею на корабле доброго капитана... Я охотно желаю иметь у себя сходно с законами советника, но оный должен быть по выбору моему такой, который бы в случае мог заступить моё место и исправлять должность флагмана». Флаг-офицер, по мнению Ушакова, должен быть знающим и авторитетным, «в чём и все командующие» кораблями «были бы уверены». Овцын такими качествами не обладал. Ушаков знал его ещё по Херсону. Он тогда был капитаном порта и был сменён «по некоторой недоверке, в рассуждении бывшего здесь правления»2.
В заключение Ушаков высказывал опасение, что «донесение рапортом о недостатках при флоте» непосредственно Потёмкину «нанесёт» ему «великий вред» 3.
В ответ на это письмо Потёмкин разрешил Ф. Ф. Ушакову доносить ему лично «о разных обстоятельствах предводимых на море и о замечаниях... какие случатся» 4.
Всю зиму 1788—1789 гг. Ушаков провёл в неустанных трудах, руководя ремонтом кораблей, большинство которых килевалось, перестройкой фрегатов и обучением молодых рекрутов. К середине мая стараниями Ушакова и севастопольских моряков эскадра была готова к боевым действиям. Задержка была лишь за морским провиантом, который не был своевременно доставлен Адмиралтейским правлением, где теперь сидел Войнович б.
Штурм Очакова (декабрь (788 г.).
Русское командование предполагало, что Турция в 1789 г. попытается вернуть Очаков и перебросить сюда войска по морю под охраной флота.
Севастопольская и «Пиманская эскадры должны были обеспечить оборону Очакова с моря. Но так как армия переносила наступательные действия на Дунай, то гребная Лиманская флотилия должна была помогать там. Севастопольскую эскадру решено было пополнить пятью кораблями, построенными в Херсоне н стоявшими в лимане.