Энгельс писал:
«Ясно, что мир представляет собой единую систему, т. е. связное целое, но познание этой системы предполагает познание всей природы и истории, чего люди никогда не достигают. Поэтому тот, кто строит системы, вынужден заполнять бесчисленное множество пробелов собственными измышлениями, т. е. иррационально фантазировать, заниматься идеологизированием».
Пытаясь найти ответы на свои вопросы, Циолковский, не знакомый еще в то время с работами Энгельса, высказывает ту же мысль.
«Множество насущных вопросов сейчас не может быть решено, между тем как жизнь требует их решения во что бы то ни стало… Отсюда потребность веры, т. е. потребность иметь твердые, непоколебимые взгляды и решения трудных задач, чтобы не топтаться на одном месте, а идти вперед, хотя бы и рискованным путем».
Впрочем, он, не зная работ Энгельса, не знал и об открытиях Больцмана и занялся кинетической теорией газов и «открыл» газовую постоянную Больцмана.
Часто совершая подобные «ошибки», он не приходил в уныние, он шел дальше, его интересовала только истина, а не личные эмоции по поводу ошибок.
В своей «Космической философии» он впервые в истории человеческой мысли сделал попытку сформулировать и научно аргументировать тезис об исключительности космической миссии человека, как существа, своим разумом и волей преобразующего сам космос, являющегося «фактором в эволюции космоса». Тут у него не было предшественников. «Цель земных страданий очень высока. Земле выпала хотя и тяжелая доля, которая выпадает на биллионную часть планет, но отнюдь почетная: служить рассадником высших существ на пустых солнечных системах…» Но прежде всего надо навести порядок на Земле. «Прежде всего надо приниматься за самые важные, самые плодотворные преобразования. Это — общественное устройство. От него зависит все дальнейшее».
Космическая философия Циолковского проникнута стремлением внушить людям разумные и бодрящие мысли об их исключительной космической миссии во вселенной и пробудить в них таким образом оптимистическое мироощущение и вдохновить их на творческие подвиги. Но, чтобы изменить человеческое мироощущение, необходимо завоевание космоса. И Циолковский создает свои работы по ракетным двигателям, чтобы избавить человечество от «земной» точки зрения.
Его считали чудаком. Ну разве может нормальный человек говорить так: «Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить жизнь даром… Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть в отдаленном будущем, дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».
О работах Циолковского знали немногие. И вот 2 октября 1923 года в газете «Известия», в разделе «Новости науки и техники» появилась заметка об изобретениях германского профессора Оберта и американца Годдарда. Немец и американец придумали ракеты. Чижевский, в будущем один из основателей космической биологии, друг Циолковского, пришел в редакцию и спросил;
— Что же это получается? А куда вы дели Циолковского? В работах Оберта и Годдарда нет ничего нового по сравнению с работой Циолковского, опубликованной в 1903 году.
Но Чижевскому ответили:
— Так то ученые, профессора, а наш — самоучка.
Тогда Чижевский пытается переиздать «Исследование мировых пространств», и, как всегда в таких случаях бывает, не оказывается якобы бумаги. Чижевский выступил с курсом лекций перед рабочими Кондровской бумажной фабрики, в знак благодарности рабочие раздобыли бумагу. Книгу издают с предисловием Чижевского на русском и немецком языках. В предисловии он говорит: «Неужели мы навсегда обречены импортировать то, что в свое время родилось в нашей необъятной стране и осталось без внимания?» И посылает по десять экземпляров книги Оберту и Годдарду.
Знакомство с идеями Циолковского пробудило интерес к ракетам у молодого инженера-летчика Королева. Он подумывал о ракетах и раньше, прекрасно понимая, что на поршневых двигателях далеко не уедешь. Принцип же ракетного движения давал неограниченные возможности. Вот только зря болтают о полетах на другие планеты. Рано об этом говорить. Ведь не мог быть изобретен самолет, пока автомобилисты не построили достаточно легкого и мощного двигателя. Не нужно говорить и о Марсе. Это многих отпугивает. И, главное, тех, кто имеет силу помочь. Отчего бы не поставить ракету на планер? Или отчего бы не запустить ее для исследования верхних слоев атмосферы? Неплохо, если б и военные поняли, что это не только пиротехническая игрушка. Невозможно создать сразу двигатель, который закинул бы ракету на Луну, также и самолет братьев Райт пролетел вначале несколько метров, а самолет Можайского только подпрыгнул.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГИРД
«Ко всем, кто интересуется проблемой «межпланетных сообщений», просьба сообщить об этом письменно по адресу: Москва, 26, Варшавское шоссе, 2-й Зеленоградский пер., д. 6, кв. 1. Н. К. Федоренкову». («Вечерняя Москва», 12 декабря 1930 г.)
На объявление откликнулись более 150 человек. Так началась организация ГИРД[3] — Группа изучения реактивного движения.
Королев был в ЦАГИ, В одном кабинете он увидел лысеющего рыжеватого старичка. Старичок дремал за пустым столом, перед ним лежала полуметровая логарифмическая линейка.
Вдруг старичок зафыркал, открыл глаза и виновато улыбнулся.
Королев вышел в коридор и спросил у своего знакомого:
— Кто этот старичок?
— Он не старичок. Ему немного за сорок. Он Цандер.
— Так это Цандер! — пробормотал Королев смущенно. — Лучший специалист по ракетам. Первый, кто применил у нас инженерные методы в ракетной технике. А мне показалось, что он не в своем уме.
— Фыркает?
— Фыркает.
— Это он тренируется задерживать дыхание. Ведь в ракете по пути на Марс особенно не надышишься.
— Понятно, — сказал Королев серьезно, но тут же улыбнулся, вспомнив анекдот про женитьбу Цандера.
В Авиатресте, видя обшарпанность и неухоженность своего товарища, сослуживцы решили его женить. Состряпали «приказ по Авиатресту», в котором инженеру Цандеру предписывалось жениться на гражданке такой-то, срок исполнения — такой-то. Подписи.
«Так это и есть Цандер, — думал Королев. — Наивный чудак, блестящий инженер, фантазер, чьи фантазии крепко держатся на железной логике математики. Все, что делает Цандер, с инженерной точки зрения правильно, только пока не тот уровень техники, чтоб осуществить его идеи. Задерживать дыхание пока рано. Как это говорил Циолковский? «Представление о легкости ешь временное заблуждение. Конечно, оно полезно, так как придает бодрость. Если бы знали трудности дела, то многие работающие с энтузиазмом отшатнулись бы с ужасом».
Королев знал, что Цандер делает опытный ракетный двигатель ОР-1, а говоря проще, переделывает паяльную лампу в «опытный реактивный» и испытывает ее в заброшенной гулкой кирке. Немногие глядели на его работы без веселья.
3
В Московском ГИРДе, в также в Ленинградском ГДЛе (Газодинамической лаборатории) ракетная техника вступила в свой новый этап: претворение идей в металле. Именно в этом главная заслуга Королева, Цандера, Петропавловского, Глушко и др. До этого ракетная техника развивалась в «бумажных» расчетах ученых-одиночек: Циолковского, Кондратюка, Ветчинкина.