Так вот, раз иду, вижу: копают морячки связные, территорию облагораживают. И Гречков тут же, руки в брюки, ценные указания раздает. Вдруг глядь – командир на горизонте! Тут Иван-то Петрович прыг! Как тигр, честное слово, на морячка ближайшего: «Ты, как, стервец, копаешь?! А ну-ка дай лопату. Гляди, вот как надо, вот!», и сам пошел рыть, что твой трактор. Командир взгляд бросил, кивнул одобрительно, и дальше себе проследовал. Гречков, только начальство из виду скрылось, немедленно успокоился и говорит: «Понял, сынок? Ну продолжай», и инструмент морячку возвращает. А вечером, на подведении итогов, заряжает наш кэп получасовую речь, красной нитью в которой проходит тезис о всеобщем лентяйстве, среди которого героически пашет беззаветный труженик по фамилии Гречков, человек и старший мичман. Во как. И доказывай ему после, что в парке сезонное обслуживание, что в стационаре своими силами передатчик времен Петра I в строй ввели, хотя ЗИП к этому раритету еще до революции выпускать перестали. И все с ног от усталости валятся. Нет, труженика командир должен видеть своими глазами, непременно в процессе свершения.
И знаете, я потом навострился, сам проверял. Работает. Но ребята, здесь важно не перестараться…
Артемьич, похоже, собирался продолжить, но взглянул на часы и ловко выколотил золу из трубки:
– Хорош, карасики, обед заканчивается, а дел еще больше, чем с утра было. Пошли строиться.
На следующий день молодой мичман Сашка Рыбкин смолил сигаретку в курилке и предавался горестным думам. Если, по расхожему моряцкому мнению, жизнь похожа на тельняшку, полоса белая, полоса черная, то сейчас в Сашкиной жизни полоса была далека от белизны. То стоя помощником дежурного, о телефонограмме забыл начштаба доложить, то святая святых, утреннее построение, проспал. А как-то раз (об этом случае Рыбкин до сих пор вспоминал с содроганием) сам Командующий флотом лично из-под матраса у рыбкинского подчиненного носки достал, хорошо хоть, чистые. Надо что-то менять, думал мичман Рыбкин, пока не замечая, что перемены уже были неподалеку. И выглядели в точности как командир части – собственно, это он и был.
Узрев командование, Сашка мысленно заметался по курилке, как кот с банкой на хвосте. Дудки! Обладающий тактическими навыками в совершенстве, полковник Свириденко приближался с направления, исключающего всякую возможность незаметного отступления.
И вдруг Рыбкин вспомнил! «Вспотел – покажись начальству»! В руках у него очень кстати был добрый кусок шкурки-«шестерки», он, вообще-то, и ходил за ней, да завернул покурить. Быстренько ликвидировав улику в виде окурка, мичман принялся тщательно ошкуривать металлические перильца курилки. Командира он якобы не заметил.
– Рыбкин! – бас полковника Свириденко загремел совсем рядом, – чем занимаешься? А! Решил, значит, перекрасить курилку? Молодец! Сам? Отлично! Какой цвет планируешь? Думаю, лучше пусть будет синий, правильно? – не слушая мичманский лепет гудел командир. – Пойди к зампотылу, скажи, я велел тебе краски выдать. Завтра… нет, завтра не смогу… послезавтра утром посмотрю, что получилось. Действуй!
Полковник круто развернулся и направился ко входу в казарму. Обалдевший мичман уныло глядел ему вслед.
На вечернем совещании командир рассказал подчиненным о своевременной и полезной инициативе мичмана Рыбкина, решившего самостоятельно привести в порядок место для курения. Мол, всем наплевать, но нашелся хоть один совестливый и ответственный! Непосредственный начальник Рыбкина, уже посвященный в истинную суть истории, делал героические усилия, не позволяя ехидным смешкам прорываться наружу.
Весь следующий день мичман героически сражался. С ржавчиной на металлических перилах и стойках, с замом по тылу, ни в какую не желающим расстаться даже с граммом вверенной ему краски, с наконец добытой банкой, от почтенного возраста покрывшейся толстой коркой. И спиной явственно чувствовал: ржут, заразы! В данном случае «заразами» были большая часть мичманов и офицеров, с которыми непосредственный командир Рыбкина великодушно поделился историей.
К счастью, полковник Свириденко результатами рыбкинских трудов остался очень доволен. Поставил в пример. И даже объявил о снятии ранее наложенного взыскания – а военным известно, что это тоже поощрение. И в заключение добавил:
– Ну что ж, Рыбкин, раз ты сам, своими руками, привел в порядок место для курения, то и сохранять его поручим тебе. Назначаешься ответственным за курилку! Начальник штаба – в приказ.