– Есть, товарищ командир! – если бы под рукой была взрывчатка, мичман Рыбкин взорвал бы свой новый объект немедленно.
А потом добрый Артемьич долго отпаивал Рыбкина чаем, присланным из деревни его теткой и, по ее уверениям, отлично помогающим от нервов и «всякой городской дряни».
– Молодой ты еще, Сашок. Я ж говорил, с умом надо. Перестарался.
Да, а «черная полоса» у Саши Рыбкина все же прошла, нет худа без добра. Отныне он надолго стал командирским примером ответственного труженика.
Ветерок
Было это в те славные времена, когда большая и сильная держава с энтузиазмом строила развитой социализм, по широте душевной помогая в этом нелегком деле нескольким странам поменьше. На просторах тогда весьма дружественной Польши снимался фильм о тревожных событиях Второй Мировой войны.
Местом действия ленты был избран красивый и величественный город Краков. Съемки продвигались успешно, но одна из сцен не давала покоя маститому режиссеру, метившему, ни много ни мало, в современные гении. Дубль, в общем-то, был ерундовый: из подбитого гитлеровцами объятого пламенем советского самолета успевает выпрыгнуть с парашютом летчик. Однако надежда на спасение сменяется смертельной опасностью – летчик приземляется на одну из краковских площадей, где попадет в лапы фашистов.
Словом, камера, мотор, начали! Каскадер прыгает с парашютом раз, другой: как и полагается по сценарию, к опускающемуся с неба летчику подбегает немецкий патруль с собаками и захватывает его в плен.
Но режиссер, как истинный гений, недоволен: как-то все плавненько получается, прыгнул-приземлился-арестовали. Нет нужного градуса драматизма. Гений уходит в себя, ищет там решение. Эврика! Нужен небольшой, но сильный порыв ветра, который добавит «экшена»: летчик приземлится чуть в стороне от врага, как будто сама природа хочет помочь герою, а беготня «немцев» прибавит зрительских переживаний. Решено: ждем ветра!
Однако поляк-переводчик изрядно остудил режиссерский запал. Он обратил внимание пана на то, что ветер нужной силы в этом месте в последний раз дул лет этак четыреста назад. Прошу пана обратить внимание на высокие строения вокруг площади и ее прямоугольную форму!
Загрустившего режиссера спас от меланхолии бодрый голос чуть опоздавшего военного консультанта. Это ведь сейчас можно снимать о войне любой бред, посетивший буйную голову авторов, живьем даже винтовку Мосина не видавших. А тогда исторической достоверности придавали большое значение. Может, потому и смотрим мы по сей день фильмы той поры со слезами, а современные поделки – с кривой ухмылкой? Но вернемся к нашему рассказу.
Итак, бравый полковник-консультант, вникнув в суть проблемы, о чем-то задумался, а потом, просветлев лицом, заверил режиссера: будет ветер! Вот только нужно срочно позвонить в Москву, однокашнику. Однокашник занимал приличную должность в Генеральном Штабе, знавал и лично автора будущего шедевра. Помочь согласился без долгих уговоров, с одним условием – эпизод снять за один день, чтоб солдатики от прямых обязанностей надолго не отвлекались.
Утром следующего дня к съемочной площадке подъехал мощный военный автомобиль с тщательно укрытым брезентом огромным кузовом. Вежливый капитан поинтересовался, кто здесь будет режиссер. Здравия желаю, прибыли в ваше распоряжение. Гений радостно потер руки:
– Чего установку свою не расчехляете?
В ответ капитан сообщил, что установка не должна привлекать нездорового внимания хоть и социалистических, но все же зарубежных товарищей, а потому будет подготовлена в самый последний момент, благо и готовить особо ничего не нужно. Укажите лишь направление, в котором должен дуть ветер.
– А что, твоя машина действительно может сделать ветер? И какой силы? – пытал режиссер офицера. На это капитан отвечал, что ветер будет, а установка имеет десять градаций мощности, но для фильма вполне будет достаточно самой слабой, первой.
Гений посуровел:
– Послушай, капитан! Пойми, мне нужен не просто ветер – это должен быть всем ветрам ветер! И ты мне ерунду не говори, кто в конце концов здесь режиссер! Тебе ведь сказали: строго выполнять все мои указания? – дождавшись кивка, он продолжил: – Значит, так! Устанавливай свою машину и по моему сигналу выжми из нее все, что можно, понятно?! На самом мощном, десятом уровне, усек?
Вежливый капитан козырнул и пошел отдавать соответствующие приказания скромному экипажу из двух человек. Собственно, ему действительно приказано беспрекословно исполнять требования режиссера, а дальше не его проблемы.