Съемка очередного дубля началась. Забегая вперед, скажем, что несмотря на последовавшее после энергичное требование гения дубль этот не печатать, он все же был проявлен и переведен в позитив. И впоследствии не раз с удовольствием просмотрен членами съемочной группы, их друзьями и родственниками.
А было в том дубле вот что: на краковскую площадь плавно опускался парашютист. К месту его приземления стремглав понеслись фашисты с собаками и мотоциклом. Вот они уже почти хватают летчика за ноги. Внезапно, метра за два до земли, парашютист как бы увидел немцев. Мощным рывком отлетел от них метров на восемь к ближайшей стене, а затем мгновенно вновь вознесся вверх, туда, откуда только что спустился, и стремительно улетел за крыши домов! Вслед за ним, как будто подхваченные его воздушной волной, в облаке пыли и листьев, к стене дома, лишь изредка касаясь земли, огромным прыжками поскакали полицаи в обнимку с собаками, преследуемые громыхающим мотоциклом. Судя по выражениям полицайских лиц, выпученным глазам и непрерывно двигающимся губам, они отнюдь не восхищались собственным чудесным полетом. Увы, без парашюта взлететь у них не получилось и бедняги живописной горкой впечатались в стену, все же в последний момент увернувшись от догнавшего их мотоцикла. В заключение сцены как будто от этого мощного удара в окнах всех видимых домов вылетели стекла… Потом оказалось, что парашютисту повезло больше, чем «фашистам» – он приземлился через пару кварталов.
– Что это было? – вопросил режиссер, когда вновь обрел способность говорить. В ответ подошедший спокойный капитан поведал, что «это было» установка, предназначенная для сдувания радиоактивной пыли с техники и вооружения. И на десятом уровне мощности она легко способна сдуть все, что весит менее 10 тонн. Поскольку, как видно, она больше на съемках не понадобится, разрешите убыть в часть…
Эпизод сняли в безветренную погоду. После того, как побитые «немцы» залечили синяки и царапины. А в мастерской поправили изрядно побитый мотоцикл.
Картина вышла на экраны и режиссер получил причитающуюся порцию славы и признания. Крамольный же ролик долгое время веселил киношный люд.
Прапорщик и тайная комната
На новоселье было весело и не слишком шумно. Сам собой организовался тот праздничный уют, что присущ компаниям крепким, связанным долгими уважительно-дружескими отношениями сплоченного военного коллектива. Хозяйский кот Мейсон, ответственно выполнивший задание первым пересечь квартирный порог и накормленный за это добрым килограммом разных мясо-колбасных вкусностей, заслуженно дрых на кухне, подальше от любителей почесать-погладить-потормошить. После очередной части здравиц и тостов, завершенной лестничным перекуром, жены подсели ближе к счастливой хозяйке с твердой решимостью поделиться собственным вариантом организации домашнего очага, не забывая при этом телепатически контролировать употребление своими ненаглядными горячительных напитков. Военно-морские мужья стоически переносили такое проявление любви и заботы, вовсю отдавшись любимому делу – травле баек. Заслуженным лидером, разумеется, был наш знакомый, Артемьич.
– Вот вы, карасики, – Артемьич смущенно закхекал, – извините, товарищ командир, это я не про вас…
Кэп, улыбаясь, кивнул, и рассказчик облегченно продолжил:
– Так вот, служивые, многие из вас пришли в Вооруженные Силы уже в двухтысячных, и не то, что времена советские, а и капитальный бардак девяностых знаете смутно. И не имеете понятия о той страшной и неумолимой силе, которая была некогда в одних с нами вооруженных рядах. Называлась она «воины-строители», и представлена была легендарным теперь стройбатом. В ремесле своем были они иногда неожиданно инициативны и смелы. Вот взять эту Лехину новую квартиру: где обои нужно переклеить, где чего подкрасить. Леха вон бурчал уже, мол, строители-разгильдяи, можно было и покачественней делать. Так я на это скажу – не видали вы удивительных итогов работы военных строителей. Нет, врать не буду, спецобъекты всякие, чтоб бетоном толщиной в два метра, или еще что наподобие строили на совесть, наверное. Однако с жилыми домами бывало всякое.
Сделав многозначительную паузу, Артемьич поискал глазами драгоценную супругу. Убедившись, что внимание ее, как и всей женской половины, полностью захватил рассказ молодой хозяйки о глобальных планах сооружения дамского рая на территории отдельно взятой кухни, движением густых бровей дал знак. «За наших любимых!» – мгновенно сориентировался хозяин. Выпив вместе со всеми и примиряюще улыбнувшись в ответ на суровый, как Устав гарнизонной и караульной службы, взгляд жены, Артемьич продолжил: