– Готовься, – напутствовал меня старпом. У него даже, по-моему, настроение еще больше наладилось.
Зачет Бешеному Боре я сдал через месяц. И много лет не забываю 8 марта поздравить жену, маму, сестер, сослуживиц (перевелся потом на берег, так сложилось). Они все благодарят, называют самым внимательным мужчиной, мол, не забывает о празднике.
Действительно, как забыть?
Фото на память
Совещание подходило к концу. Командный состав энской бригады подводных лодок дослушивал заключительное выступление командира, чуть слышно фыркая на особо цветистых местах.
– …Таким образом, товарищи офицеры, боевую подготовку во внезапно настигшем нас новом учебном периоде предстоит организовать в соответствии с неизменно радующими нас указаниями вышестоящего штаба, который глубоко убежден, что живется нам скучно и полон рвения эту нашу скуку развеять! – комбриг снял очки и перевел дух, – Но, как иногда выясняется, у нас и без их вдохновенной помощи может быть весело. Кое-кому и кое-где.
Капитан первого ранга Николай Палыч Филин, остряк, умница и подводник от Бога, благодаря вполне соответствующим фамилии мощным очкам в прозвище среди подчиненных не нуждался. Однако для обозначения актуального настроения командира бригады офицеры использовали дополнительные определения. Например, если дежурный по штабу предупреждающе бросал проходившему к кабинету комбрига вполголоса: «Внимание! Сигнал «Филин атакующий», то сегодня без нужды к начальству соваться не стоило. Заполюет, как его крылатый тезка зайца. А вот по коду «Филин мирный» вполне можно было обратиться даже с нестандартной просьбой – Палыч зверствовать не любил, в подчиненных видел прежде всего людей, а не винтики, в проблемы вникал и помогал. Впрочем, многолетний командирский стаж позволял комбригу с ходу определить, у кого действительно сложности, а кто дурака валяет – и к последним никакого снисхождения он не допускал. Однако мы отвлеклись.
Притихшие участники совещания – ну-ка, кого сегодня настигнет атакующий Филин? – наблюдали, как комбриг не спеша достал из внутреннего кармана тужурки мятый тетрадный листок, сложенный вдвое, расправил его и положил перед собой.
– Алексей Петрович, – Филин внимательно посмотрел на немедленно вскочившего начальника тыла, – да ты сиди, сиди. На вчерашнем телесном осмотре у бербазовского матросика, Семененко Никиты Борисовича, выявили мы с доктором синяки на грудной клетке. Вот ведь незадача, ты в курсе? (Начтыла кивнул) Вот. И опухшему от сверхнормативного сна в баталерке его командиру, твоему, между прочим, подчиненному Ильину, велел я взять у товарища матросика объяснительную. Ильин твой, видать, спросонья так перепугался, что через полчаса прибарабанил мне вот эту цидулю. По-моему, даже не читая. А я вот прочел, и вас сейчас порадую.
Комбриг водрузил на нос свои знаменитые очки и принялся читать вслух, громко и солидно, стараясь сохранить и донести до аудитории особенности орфографии автора.
– Итак, «обяснительная»! Да-да, так и есть, без твердого знака. И почти без запятых. Не уважает товарищ Семененко запятые. Ладно, я не его школьный учитель, продолжим. Я, матрос Семененко Эн-Бэ, получил синяки в районе груди когда дежурил вахту на камбузе который у нас на стенке. Я, после того как закончился обед и все уже поели и ушли в казармы, я начал убираться в зале. Тогда из пасудомойки, – комбриг выделил голосом «а», показывая, что так и написано в «обяснительной», – мне сказали, чтобы я быстрее собирал посуду. Я стал торопиться и решил взять сразу много бачков, я собрал их в одну большую стопку, примерно 10 или 12, и понес в посудомойку. Но тут я споткнулся ногой за порог и закачался и бачки стали падать сверху мне на грудь, вследствие чего у меня там образовались синяки. В случившемся прошу считать виновным только меня лично. Матрос Семененко Эн Бэ.
Комбриг закончил чтение, дождался, пока затихнет смех и почти ласково вновь поглядел на тыловика.
– Знаешь, Петрович, я, конечно, люблю посмеяться и пошутить, – задушевно начал он, – Но уж ты своему Ильину, героическому мичману в пятом поколении и потомственному сироте, передай, что если я еще раз такую филькину грамоту из его вспотевших ладошек получу, то вместо фуражки будет он ходить по базе в бачке имени матроса Семененко! До тех пор, пока тыква на плечах у него в голову не превратится. На, забери это сочинение на вольную тему, а завтра в девять пятьдесят чтоб был у меня вместе с Ильиным, Семененкой и тем или теми красавцами, что фанеру ему настучали. Ровно в десять я вас всех научу любить Родину и объясню, как нехорошо брехать старенькому командиру. Уяснил?