– Так точно!
– Вот и ладушки. Все, товарищи офицеры, представление закончено, личный состав вас заждался. Вперед, к светлым вершинам!
Офицеры задвигали было стульями, поднимаясь, но немедленно вскочил замполит:
– Товарищ комбриг! Николай Палыч, мы ж договорились…
Офицеры замерли в полуприседе. Замполит, капитан 2 ранга Верейко, длинный, худой и вечно унылый, под девизом «помогите очень занятому заму» обожал нагрузить своими обязанностями всех, до кого мог дотянуться. Что на этот раз?
– А! Да, извини, Сергей Николаич, забыл. Так, внимание! Как вам всем известно, наш КБР, занял первое место по флоту и для наглядной агитации требуется фотография, наверное, чтоб начальство нас, разгильдяев, запомнило в лицо. Так что участников прошу переодеться в парадное… Так, Николаич, как будем сниматься, до пояса? – ага, значит, в парадное до пояса сверху и через пятнадцать минут прибыть в ленкомнату. Прошу исполнять! Аручян! Тебя тоже касается!
Уже почти нырнувший в дверной проем плотный седоватый брюнет, обладатель мощного орлиного носа, немедленно сотворил плачущее лицо и обернулся к комбригу:
– Тааварищ комбриг! – флагманский механик капитан 3 ранга Аручян говорил с характерным акцентом, особенно когда волновался. – Я же пэрэвожусь, да? Чэго мне фатагарафироваться, и врэмени нет совсем, да? Камаз уже ждет, ЗИП получать…
– Ты, Ашот Григорьевич, пока еще флагмех, так что изволь уж поучаствовать. Вот переведешься, так будем смотреть и вспоминать твой светлый образ. Давай-давай, все заняты, у всех дела. Успеешь!
– Вспоминать, – буркнул Аручян, – да, харашо. Вспоминать – это харашо.
Спусти, конечно, не пятнадцать, а двадцать минут, в ленкомнате собрались участники фотографирования.
– Сергей Николаич, рули! – скомандовал Филин.
– Есть, товарищ комбриг! Так, товарищи, первый ряд – в центре Николай Палыч, справа я, – принялся дирижировать замполит, – рядом со мной еще кто-нибудь… Савельев, давай ты садись. Слева от комбрига еще двое, ага, вот хорошо. Так, остальные во второй ряд. Товарищи, чтоб планки были видны, лицом, лицом ко мне. Бурыгин, все помещаются?
Матросик-фотограф, сосредоточенно глядя в видоискатель, сделал шаг назад, замер.
– Да, тарщ капитан второго ранга, все.
– О! А где Аручян! Не пришел? Ну вот как же..! – распереживался зам.
– Сергей Николаевич, спокойней, – отреагировал Филин, – садись, сейчас прибежит, с краю встанет.
Зам занял свое место. Бурыгин прицелился, сказал: «Внимание», и тут в дверь влетел запыхавшийся Аручян, с каким-то бесформенным свертком в руках.
– Разрешите, товарищ комбриг? Я это, проверил, чтоб тыловики Камаз нэ прихватили мой…
– Давай становись уже! Что там за мешок у тебя?! Положи вниз!
– Так инструмэнт нужный, куртка, парямо и поеду потом, опаздываю…
Аручян занял свое место, положив тихо звякнувший пакет у ног и вроде что-то достав из него. «Внимание!» – вновь скомандовал Бурыгин, – «Снимаю!» Сверкнула вспышка. Филин поднялся:
– Все, товарищи, по местам, и так время потеряли.
Патруль у входа ДОФ вытянулся в струнку – группа офицеров во голове с начпо флота, грозным контр-адмиралом Селиверстовым, известным своим крутым нравом и придирчивостью, заходила в фойе. Перед началом торжественного собрания здесь развернули фотовыставку, демонстрирующей ход и результаты боевой и политической подготовки флота. Вполуха слушая пояснения подчиненных, начпо скользил взглядом по фотоснимкам партсобраний, боевым листкам и образцовым стенгазетам. Внезапно он остановился и пристально всмотрелся в одно из изображений. Адмиральское лицо побагровело.
– Это что?! – каким-то свистящим басом спросил он, ткнув пальцем в фотоснимок.
– Лучший КБР флота! Энской бригады подводных лодок! – отрапортовал стоящий рядом Сергей Николаевич Верейко.
– Я грамотный, товарищ капитан второго ранга, – рыкнул Селиверстов, – А это у вас, вероятно, самый лучший механик в лучшем кэбээре? Вы перед тем, как сюда что-то присобачить, сами на это смотрите?!
– А что там… – начал было Верейко, повернулся к снимку и замер. Фотография была выдающейся. На групповом снимке отличного КБРа слева во втором ряду сурово хмурил густые брови флагманский механик капитан 2 ранга Аручян Ашот Григорьевич. Убедительности его образу придавал здоровенный гаечный ключ, который он прижимал к груди на манер автомата Калашникова.