А потом Юлькин и Сережкин отец сменил место службы, годы спустя история эта покрылась налетом времени и прочно вросла в историю небольшого военного городка, став её неотъемлемой частью, обретя статус правдивой легенды. Может быть, кто-то помнит ее и сейчас. Легенду, получившуюся из выдумки рассерженной девочки и чистой детской веры маленького мальчика…
Марафон
Над городом разлилась тишина. Был тот ночной час, который уже нельзя назвать поздним, ведь полночь давно минула. Однако и утро пока не спешило возвестить о приходе нового дня, представляя людям возможность насладиться ночным отдыхом.
В изголовье запищал было телефон-будильник. Чутко (привычка со времени действительной военной службы) спавший Геннадий Михайлович скоренько прихлопнул его рукой, нащупал кнопку – отключил. Пора. Застегнул браслет верных часов на запястье. Стараясь не разбудить жену, откинул одеяло, нащупал в темноте тапочки. Позёвывая, вышел из комнаты, заботливо притворив за собой дверь. Зажёг свет в кухне, взглянул на часы. Так, время поджимает. Отработанными за много лет до автоматизма движенями наполнил чайник водой, установил, нажал на кнопку. Теперь – умываться!
Зеркало в ванной отразило помятое со сна лицо, растрепанный редкий венчик седых волос, морщины, прорезавшие лоб и покрытые утренней щетинкой щеки. Эхх, где мои семнадцать лет! Даже и от тридцати бы не отказался. Усмехнувшись (эка помолодеть захотел, старый пень!), достал щетку, выдавил пасту. Ну, хоть зубы ещё большей частью свои, не вставные. Спохватился, глянул на часы. Время, время! Быстро бриться!
Наскоро соорудил пару бутербродов, обжигаясь, глотал крепкий утренний чай. Всё, теперь одеваться – и бегом, бегом! Некстати заскрёбся в дверь спальни Базиль, он же Баська, домашний любимец и баловень, поразительной пушистости серый с белыми пятнами кот.
–Да штоб тебя! – шёпотом ругнулся Геннадий Михайлович. И так времени нет, а тут ещё этого увальня обхаживай. Приоткрыл тихонько дверь, кот ртутью перетёк к его ногам, удостоверился в личности хозяина и уверенно направился к своей миске. Сел, требовательно мявкнул: выдавай, мол, довольствие. Еще раз чертыхнувшись про себя, пенсионер достал пакетик кошачьей еды, выдал «страдальцу» требуемое.
Всё! Время вышло. Быстро одевшись, он щелкнул задвижкой замка.
– Что, уже побежал?
Оглянулся. В дверях спальни стояла Катерина, сонная, теплая, куталась в махровый халат, щурилась на яркий свет прихожей.
– Да, пора уже. Сама понимаешь, промедление смерти подобно! – он усмехнулся.
– Типун тебе на язык, остряк-самоучка! – покачала головой супруга. – Иди уже. Удачи!
Она на мгновение прижалась к нему, чмокнула в щеку.
– С Богом!
…Маршрутка, почти пустая, катила по безлюдным проспектам и улицам. Мигающие по-ночному желтым светофоры не задерживали и к нужной остановке Геннадий Михайлович прибыл в срок. А всего лишь через пару часов свободные пока дороги накроет волна спешащих на работу автовладельцев, троллейбусы и разномастные автобусы заполнятся не выспавшимся людом, и попробуй тогда успей в нужное время к нужному месту!
Осталось подняться в гору. Сберегая дыхание, Геннадий Михайлович темп не форсировал, шагал экономно, но уверенно. На занывшую в колене ногу и побаливающую спину старался внимания не обращать. И то, когда тебе седьмой десяток жизнь начислила, на такие мелочи глядишь философски. Могло быть и хуже.
Ну, вот и взобрался. Остановился, восстанавливая дыхание, прислушиваясь к молотящему сердцу. Спина и колено побаливали в штатном режиме, так что – вперед.
У заветного входа, укрытого за четырьмя квадратными колоннами, уже маячили смутные тени. Вот ведь! Не спят они, что ли, совсем? Старый дурень, в какую рань приперся, а все одно не первый! Сплюнул в сердцах, подошел к колоннам.
– Здорово, мужики! Список есть уже?
– А как же! – ответили. – На окне, как всегда.
Геннадий Михайлович вытянул из внутреннего кармана очки, заготовленную ручку и в неверном свете фонаря накарябал в списке свою фамилию. Под номером 10. Усмехнулся про себя: вот, уже в десятку первых попал. Шансы-то растут!
Всё, первый этап закончен. Теперь только ждать. Пока Геннадий Михайлович раздумывал, что предпочтительней: прогуляться до Матросского бульвара или постоять, поговорить «за жизнь» с такими же отставниками из формирующейся очереди, подтянулись еще трое, которым повезло меньше. Уверившись, что на его место в списке никто не претендует, все же решил прогуляться. Шел, дышать старался глубоко, ровно. Уверял себя – сегодня уж точно повезет! Успею!