Моё предложение по замене лыж плаванием было встречено с неодобрением и отвергнуто. Но тогда, может, хоть какие-то дополнительные занятия с нами, нелыжниками, будут? А вот и ничего подобного.
– Что заниматься? Чего там уметь? Встал на лыжи да пошёл! – таким жизнерадостным напутствием завершил наш разговор физрук. Уверенно так сказал, мы обреченно кивнули. И пошли вставать.
Надо вам сказать, что военные лыжи нисколько не напоминали цветастые гибкие атрибуты спортсменов из телевизора. Немолодые плоские длинные куски дерева, выкрашенные в голубовато-серый цвет, отбивали стремление к рекордам даже у самых опытных северян. Для меня же главным стало новое знание – заостренные и поднятые вверх концы должны быть спереди. А чтобы не падать в стороны, есть палки. Вопрос падения назад и вперед остался непрояснённым. Вооружённые хитрым инвентарем, мы отправились в соседний лесок, где была оборудована дорожка.
Да, забыл рассказать: поскольку гении со спортивной кафедры были свято уверены в том, что всё человечество владеет искусством перемещения на деревянных дощечках при помощи дюралевых трубок, то занятий по лыжной подготовке было запланировано аж два. Первое – тренировка, знакомство с трассой. Второе, через неделю – кросс, по-моему, километров десять. В самый раз для впервые вставшего на лыжи курсанта, правда?
Половину первого занятия я посвятил сложному искусству крепления лыж к ботинкам и попыткам устоять после этого на ногах. Затем нас, четверых несчастных, пытались научить ходить. На лыжах, разумеется. Получалось, прямо скажем, не очень. Зато потом мы и без лыж с трудом ходили. Бравый подполковник махнул на нас рукой и отвернулся. Мы его раздражали.
Первое занятие помогло мне сделать важный вывод: лучшее расположение моих лыж – на плече, вместе с палками. Так ходить легче всего. Иное сочетание меня и этих орудий пытки давало самые непредсказуемые результаты. Иногда я мог даже ехать, правда, как правило, совсем не в ту сторону, куда собирался. В схватке с лыжами уверенно побеждали лыжи.
Как говорится, никто и не обещал, что будет легко. Через неделю я боком, как краб, заходил на старт. Начало кросса было многообещающим – по команде тело мое рванулось вперед, но коварные лыжи порыв не поддержали: правая внезапно поехала назад, наехала на левую и торжествующие деревяшки швырнули меня носом в снег. С помощью от души веселящихся товарищей я вновь принял вертикально положение и, совладав с непокорными ногами, почапал вперед по лыжне.
Всего через пару поворотов меня поджидала горка. Вверх, а не вниз. Я вспомнил короткометражку Гайдая про самогонщиков и смышленого пса, раскорячил ноги (лыжи «ёлочкой») и пополз вверх. Почти дополз. Коварная правая лыжа заскользила у самой вершины. Вжух-чебурах-тах-тах! Отряхнув как мог спереди шинель и выплюнув жменю снега, я повторил попытку. Получилось с третьего раза. Вдохновленный успехом, я гордо двинулся дальше. А дальше лыжня пошла вниз.
Сомнительное достижение на подъеме вскружило мою вспотевшую голову. Представив себя матерым лыжником из телевизора, я постарался присесть, наклонился вперед и оттолкнулся палками. Факт в том, что шею я всё же не свернул. Не знаю почему. Остановила меня ласково выбежавшая навстречу березка. Мой стремительный спуск я помнил смутно, вся одежда была равномерно белой, включая шапку, хотя через голову я перевернулся только дважды, это точно. Лыжи малодушно катапультировались с моих парящих ног где-то на середине спуска, и в объятья лесной красавицы я прикатился без них.
Чуть полежав и убедившись, что серьезных повреждений не чувствуется, я встал, собрал отлетевшие от меня спортивные части и элементы формы одежды. Подумал, решительно закинул их на плечо. И продолжил кросс.
В спортивно-лыжно-военный вид я привел себя метров за 200 до финиша, перед последним поворотом. По дороге ко мне прибился такой же коллега-южанин, и мы солидарно финишировали бок о бок. Последними. Замерзший и сердитый подполковник облегченно вздохнул, увидев нас живыми и на собственных ногах. Секундомер он давно выключил.
– Тоже мне, лыжники! – разочарованно рыкнул он.
Ну так а я о чем говорил?!
Гудок
Крупный («Надо же, прямо Шварценеггер из мира насекомых», – хмыкнул Илья) серо-коричневый мотылек самозабвенно бился о лампу, треща крыльями и отвлекая от чтения. Илья отложил учебник по электротехнике, смастерил из испорченного бланка кулек, изловил строптивого зверя и, прикрывая ладонью импровизированную ловушку, быстро прошел к выходу. Щелкнул замком, вышел, аккуратно, чтоб не захлопнулась, прикрыл дверь и, взмахнув кульком, выпустил мотылька на волю. Тот немедленно поспешил к сородичам, атакующим ближайший светильник на аллейке.