Сразу вспоминается Николай Васильевич Гоголь: «Что это за скверный город! только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор — черт их знает откудова и нанесут всякой дряни!» Схема кладбища была составлена так, что требовалось даже не увеличительное стекло, а микроскоп, чтобы прочитать номера могил. На поиск у нас ушло два часа. Интересно, что могила Бутакова в кладбищенском перечне вообще не значится, хотя её номер на схеме имеется.
Автор книги о некрополе написала, что на могиле Алексея Ивановича гранитное основание, а на нём лежит крест, и что памятник более скромный, чем у вице-адмирала Петра Карловича Розена. Оценить, насколько он скромнее, мы не могли по простой причине — могила вице-адмирала Розена вообще исчезла без следа. Адмирал Розен был похоронен на год раньше Бутакова. Похоже, что могила Алексея Ивановича Бутакова не зря исчезла из перечня. Судя по всему, её ждёт судьба могилы старшего по званию моряка. В самой старой части мемориального кладбища, наиболее прилично выглядящей, появились захоронения с дорогими памятниками, на которых выгравированы русские фамилии, датированные 2010 годом. В целом русское кладбище, и без того не самое весёлое место, производит просто удручающее впечатление. Но нам к таким вещам не привыкать. Только вот уж очень бросается в глаза разница в отношении к памяти усопшим на русском и немецком кладбищах. Вадим принёс воду и вымыл небольшой кубический камень с очень плохо читаемой надписью, и крест на камне, скреплённый цементом из обломков. Больше ничего мы сделать не могли.
Постояли, помолчали над могилой российского моряка, верой и правдой, служившего своей родине. Когда мы возвращали служителю ключ от кладбищенских ворот, я рассказал ему о том, кем был Алексей Иванович Бутаков, и почему память о нём нужно сохранить. Сделал это в слабой надежде, что место, где покоится адмирал, не купят наши нувориши. Как выяснилось, служитель даже и не слышал такой фамилии. А я ещё раз подумал: что-то неправильно у нас в отечестве.
ФЛОТОВОДЕЦ ФИНСКОГО ЗАЛИВА
Григорий Иванович Бутаков, один из наших самых знаменитых адмиралов, имел в Морском корпусе довольно обидную и злую кличку «Гунявый», которая приклеилась к нему с лёгкой руки одного преподавателя, почему-то невзлюбившего мальчишку. Но мало ли, кого и как дразнили в детстве. Упомянул я об этом просто для того, чтобы сразу же не сбиться на пафосный тон, присущий всем историческим «житиям» выдающихся моряков России. В 1831 году, когда он стал кадетом, нравы в корпусе царили жестокие, поэтому иметь защитника в липе брата-старшекурсника оказалось большой удачей.
Брат Алексей через год окончил учёбу, но самое трудное время в Морском кадетском корпусе — это первый курс, поэтому Григорий всегда с благодарностью вспоминал поддержку старшего брата Все остальные годы он учился с братом Иваном, поступившим в Морской корпус на следующий год, и уже, сам, как старший, опекал его. Григорий по традиции, установленной Алексеем, регулярно навещал в увольнении дядю, Александра Николаевича. После казармы даже не слишком приветливый дом родственника казался тёплым. У дяди было увлечение: он любил украшать ракушками шкатулки, коврики и всевозможные безделушки. Этому его научила какая-то знакомая. В доме для таких целей Александр Николаевич держал большой запас мелких морских раковин. Его сын, Николай, как и Григорий, кадет Морского корпуса, однажды по примеру отца украсил ракушками ящичек для лото. Естественно, похвастался своей работой перед товарищами в корпусе. Коробочка вызвала неподдельный интерес особенно в малолетней роте, где учился Григорий, и была весьма выгодно продана им состоятельным кадетам. Когда читаешь об этом в письмах Бутакова, то сразу вспоминаются «Приключения Тома Сойера» и его «сокровища» в виде мраморного шарика, чёрного жука в коробочке и дохлой крысы на верёвочке.