На матросов выделили 10 Георгиевских крестов, предоставив Бутакову право выбрать героев. Всех нижних чинов, кроме того, наградили деньгами. Заодно Корнилов представил к наградам офицеров своего штаба, начальника 4-й дивизии контр-адмирала Новосильского и командиров кораблей за то, что эскадра выдержала два сильных шторма и осталась готова к боевым действиям. Владимир Алексеевич рассчитал всё точно. Обрадованный царь не поскупился на награды. Не обошёл он, естественно, и самого Корнилова. По приказу императора «Перваз-Бахри» переименовали в «Корнилов», а «Меджари-Теджарет» — в «Турка». Владимир Алексеевич получил 19 037 рублей 50 копеек призовых денег, Бутаков — 38 075 рублей, офицеры — по 1813 рублей и 91/2 копейки, матросы — 97 рублей 62 копейки. Для всех, особенно для Бутакова и матросов, такие деньги были целым состоянием. Не помешали они и Корнилову, который вечно был в долгу как в шелку. Пленных турок поместили сначала в карантин, а потом разместили под охраной в городе. Корнилов и командиры «Владимира» и «Бессарабии» вернулись в Севастополь героями.
Но на войне всё быстротечно, в том числе и слава 18 ноября произошло событие, затмившее собой все ранее известные стычки с неприятелем Русская эскадра под командой вице-адмирала Павла Степановича Нахимова уничтожила на Синопском рейде турецкую эскадру, а попутно и сам город. Таких побед русский флот не знал давно. Другое дело, чем потом обернулось столь славное дело. Но, когда победители торжественно вошли на Севастопольский рейд, об этом никто не думал, было лишь одно сплошное ликование и заслуженное чествование героев. Приказав Бутакову следовать вместе с ним на пароходо-фрегате «Одесса» в сопровождении пароходов «Крым» и «Херсонес», вице-адмирал Корнилов поспел к Синопу, когда сражение уже подошло к концу, как говорится, к шапочному разбору. Бутакову пришлось принять в командование «Одессу», поскольку Корнилов приказал её командиру заменить контуженного командира корабля «Императрица Мария». Почему не Бутакова или старшего офицера с самого корабля? Кто его знает, чем при этом руководствовался адмирал. «Одесса» отбуксировала корабли «Императрица Мария», «Ростислав» и «Три Святителя» подальше от берега, а потом вела на буксире флагманский корабль Нахимова «Великий князь Константин». «Владимир» простоял на ремонте до февраля следующего года- Корнилов лишь немного опоздал, чтобы принять участие в Синопском сражении.
Можно себе представить, какие чувства его обуревали. Но оба адмирала показали себя очень благородными людьми. Один глубоко скрыл своё разочарование и очень искренно, от всей души поздравил товарища, с которым всю их службу шло негласное соревнование. Другой — везде подчёркивал, что без трудов Корнилова не могло быть и победы. Пережитое во время боя с «Перваз-Бахри» и горечь в душе оттого, что им не привелось стать участниками исторического сражения, сблизили командира парохода и начальника штаба флота. Корнилов неформально сделал Григория Ивановича членом своего штаба, нагрузив его всевозможными поручениями так, что тому стало некогда заниматься своими прямыми обязанностями. После приведения машины в исправное состояние продолжилась беспокойная служба Бутакова на «Владимире». Дело в том, что поступили достоверные сведения о появлении в Чёрном море мощного союзного флота англичан и французов. Царь и адмирал Меншиков считали, что в случае столкновения с ним русский флот потерпит поражение вовсе не из-за отсутствия винтовых судов и недостатка пароходов Слишком большим было превосходство даже в парусных судах. Поэтому победители в Синопском сражении укрылись в Севастопольской бухте под защитой береговых батарей, и вся тяжесть боевой деятельности Черноморского флота легла на неуклюжие, с огромными колёсами, маленькие пароходики.
Правда, кому как, а Григорий Иванович, например, считал свой пароход «большим». Парусные суда, если и выходили из бухты, то крейсировали в пределах видимости. Наступил новый, 1854 год. Рождественские праздники прошли без обычного шумного веселья. В конце минувшего года в Севастополе собрался весь флот, включая и большую часть Абхазской эскадры. У восточных берегов некоторое время ещё оставались два фрегата и два корвета Ими командовал лихой контр-адмирал Николай Михайлович Вукотич, о котором Корнилов говорил, что этот черногорец «даром не отдастся хоть какой силе». Позлее и они прибыли в Севастополь. Многие корабли, особенно старые, требовали ремонта, новых мачт и других более мелких, но тем не менее важных исправлений. О выходе в море, чтобы встретиться с союзными эскадрами в бою, не могло быть и речи — слишком неравными были силы.