Средством уничтожения противника избрали брандеры. Во второй половине XVIII века использование этого оружия считали уже варварством и анахронизмом: слишком оно зависело от ветра. Но против мусульман, да еще стеснившихся в глубине бухты, брандеры могли оказаться действенным оружием, особенно в сочетании с артиллерийским огнем. Приказ предписывал:
«1) Господину Грейгу расположиться и в настоящее время изготовиться, как ветер и его благосмотрение будет, под парусами, а для усыпления неприятеля, лучше бы на завозах, только б время не потерять, и все конечно ко всему точному исполнению около полуночи подойти к Турецкому флоту, и в таком разстоянии, чтоб не только нижнего дека, но и верхние пушки могли быть действенными; стать на якорь на шпрынге и разсуждается, как ныне Турецкий флот стоит, подойти бы.
2) Брандерным судам места назначаются только на первое время, чтоб они до настоящего дела были от неприятеля далее и безвредны; а дело оных состоит, ежели ж если Господь Бог поможет в том, дабы они, пришед в неприятельский флот, оной зажгли; и для того вы, господин Грейг, не должны оных в неприятельский флот послать до того времени, когда усмотрите, что оные точно свое дело исполнить могут; и сие разсуждаете таким образом, буде теперешний ветер не отменится, то лучше от Остовой части к берегу подошед, с неприятелем сцепиться; буде ветер отменится с другой стороны, то лучше к Вестовой части и назначить брандерных командиров еще сегодня, засветло, с которыми кому сцепиться и зажечь, и как наилучше усмотреть, не мешая один другому, дабы вместо больших кораблей не сцепиться и не зажечь шебеки или подобнаго тому судна, которое не может быть так полезно, как сожжены будут большие корабли, в чем наша и победа быть может.
3) Извольте приказать брандерам в неприятельский флот идти, учредив им сигнал, а именно: с бомбандирского корабля выпалить из обеих гаубиц, не помешкав единою за другою, и также и из обеих мортир бомбами, не помешкав же; а пред тем самому пустить с корабля, где вы будете, три ракеты, которые, хотя и с излишеством, взять с корабля „Святослава“; ибо излишество в ракетах вам может служить и для других, учреждаемых от вас сигналов.
4) На все четыре брандера командирами определены от вас назначенные, а к тому сие дополняется: излишнее число людей на брандерах не только не нужно, но и не надлежит иметь, и для того весьма довольно иметь, с проводными людьми, по одной десятивесельной шлюпке, которая всю составляет при командире команду; да по одному надежному, определенному от господина цейхмейстера Ганнибала, артиллеристу, который бы, по приказанию брандерного командира, сцепясь с неприятельским кораблем, зажег брандер и в таком действии, чтобы оной загорелся, и неприятельский корабль, не отцепясь от него точно жжег; а командиру и артиллеристу и людям на шлюпке уехать к нам. Когда флот неприятельский сожгут, обещается брандерным командирам и их командам Ея Императорскаго Величества Высочайшая милость к перемене чинов и в награждении деньгами.
5) Господину Грейгу сделать расположение, когда брандеры, для сожжения неприятельского флота, подойдут, чтоб оных охранять и от определенной со эскадры и бомбандирского пальбою их не побить, и им в зажжении помешательства не сделать; а когда зажгут, то жестокою пальбою и протчей неприятельский флот привести в его беспорядке к тому, дабы один от другого загорался, и напоследок принуждены бы были стать на мель и раззориться.
6) Шлюпки на брандеры определяются с кораблей: к Дугдалю — с „Трех Иерархов“, к Макензи — с „Святослава“, а на другие два — с „Ианнуария“ и „Трех Святителей“, куда которая от господина Грейга назначается».
Приказ подписал граф Алексей Орлов, но очевидно, что готовил его специалист, хорошо знавший морское дело, скорее всего, именно тот, которому и предстояло его осуществить, то есть Грейг.
Фельдцейхмейстер И. А. Ганнибал получил приказ переоборудовать в брандеры четыре греческих торговых судна. Пока готовили брандеры, граф Орлов послал Грейга на бомбардирском корабле «Гром» обстреливать неприятельские корабли. Моряку следовало брандерами вызвать пожары на турецких кораблях и довершить их разгром артиллерией. Замысел основывали на внезапности. Однако события пошли не по плану.
Грейг поднял брейд-вымпел на корабле «Ростислав». В ночь на 26 июня лунный свет позволял наблюдать за теснившимися в бухте судами. В 23.00 зажженный фонарь на мачте «Ростислава» запросил командиров кораблей о готовности; после утвердительных сигналов флагман приказал идти на неприятеля.
По диспозиции Грейга первым следовало выступить фрегату «Надежда благополучия», но он задержался, и около 23.30 адмирал Спиридов приказал начать сражение командиру «Европы» Ф. А. Клокачеву. Тот повиновался приказу начальника авангарда. В первом часу «Европа» приблизилась к противнику и вступила в перестрелку с флотом и береговыми батареями. Через полчаса к «Европе» присоединились «Ростислав», «Не тронь меня», 2 фрегата, во втором часу подтянулись остальные. Вскоре русский снаряд поджег один из турецких кораблей; от него стали загораться соседние. Появилась возможность, раз уж бой пошел не по плану, отказаться от опасной атаки брандеров и бранд-скугелями истребить противника. Не могло и речи быть о внезапности. Однако именно после первого пожара на турецком корабле Грейг приказал брандерам идти в атаку на вражеский флот. Сигнал был дан тремя ракетами с «Ростислава». Видимо, флагман намеревался все же полностью выполнить принятый план; кроме того, не исключено, что он хотел уменьшить таким образом расход снарядов, запас которых можно было пополнять лишь из далекой России.
Атака брандеров началась успешно, ибо турки решили, что идущие к ним русские сдаются, и прекратили огонь. Вскоре они опомнились и выслали гребные суда, которые атаковали брандер Дугдаля и заставили его экипаж спасаться вплавь. Брандер Макензи сцепился с уже горевшим кораблем. Лишь лейтенанту Дмитрию Ильину удалось создать новый очаг пожара. Гагарину с его брандером целей в огненной бухте не нашлось.
Только в исходе четвертого часа, когда стрельба прекратилась, а турецкие корабли один за другим взрывались, разбрасывая горящие головни, русские корабли отошли от Чесмы, чтобы самим не загореться. Грейг, отправив свой отряд к Орлову, сам с «Ростислава» наблюдал за результатами сражения. В журнале он записал: «Это одна из самых решительных побед, которые только можно найти в морских летописях всех наций, древних и новейших».
Из пламени удалось вывести лишь корабль «Родос» и 5 галер. С остальными к утру было покончено. Из 15 тысяч турок спаслось не более 4 тысяч, отступление которых вызвало на берегу панику и бегство жителей. До 6 часов утра на рейде гремели взрывы. Ю. В. Долгоруков, с Грейгом и Орловыми[2] на шлюпке ходивший по бухте, отмечал, что путь преграждала масса плававших в воде трупов. Сам Грейг записал в журнале:
«Легче вообразить, чем описать ужас, остолбенение и замешательство, овладевшие неприятелем. Турки прекратили всякое сопротивление, даже на тех судах, которые еще не загорелись… Целые команды, в страхе и отчаянии, кидались в воду, поверхность бухты была покрыта великим множеством несчастных, спасавшихся и топивших один другого… Страх турок был до того велик, что они не только оставляли суда… и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уж гарнизоном и жителями».
Еще в первом донесении Императрице граф Орлов отмечал «искусного и неутомимого Грейга». 28 июня 1770 года во всеподданнейшем донесении генерал сообщал о достоинствах, заслугах капитана бригадирского ранга и предлагал передать ему командование эскадрой Эльфинстона.
Екатерина II высоко оценила успех. Грейга за участие в истреблении турецкого флота при Чесме Императрица по указу от 22 сентября 1770 года наградила орденом Святого Георгия II степени. Грейг стал первым моряком, удостоенным столь высокой награды. В 1770 году ему было пожаловано российское потомственное дворянство и подвиг отражен в гербе: на голубом щите три раскрытые ладони, над щитом — рыцарский шлем с дворянской короной, а над ними поднятая рука в латах, держащая меч. Изображение окружала лента с девизом «Рази верно».