После нападения на Советский Союз появились и другие должности, на которые брали русских, — во вспомогательную полицию. Атаман Краснов пояснил, чем предстоит заниматься: «Борьба с бандитами и партизанами, скрывающимися в лесах, производство расправ с лицами, стрелявшими по немцам из-за угла… Содержание платят очень хорошее».
Некоторые историки говорят о том, что позиция вермахта в отношении будущего России отличалась от точки зрения партии и СС. Это неверно. Немецкие военные, готовясь к нападению на Советский Союз, точно так же ставили вопрос о массовых расстрелах — «все большевистские главари и комиссары должны быть незамедлительно обезврежены».
Начальник штаба оперативного руководства ОКБ генерал-лейтенант Альфред Йодль 3 марта 1941 года распорядился подготовить для Гитлера документ относительно поведения на оккупированных территориях. В нем говорилось и о возможной роли русских эмигрантов: «Бывшая буржуазно-аристократическая интеллигенция, если она еще и есть, в первую очередь среди эмигрантов, также не должна допускаться к власти. Она не воспримется русским народом и, кроме того, она враждебна по отношению к немецкой нации. Мы ни в коем случае не должны допустить замены большевистского государства националистической Россией, которая в конечном счете (о чем свидетельствует история) будет вновь противостоять Германии».
Адольф Гитлер открыл эмигрантам дорогу в Россию, вернее, в ту ее часть, которая была захвачена немецкими войсками. Ради материальной помощи и проникновения в Россию до августа 1939 года солидаристы сотрудничали с разведкой польского Генерального штаба. А после Второй мировой руководители НТС с той же целью переориентировались на Соединенные Штаты и Великобританию.
Функционеры НТС устремились в Россию вслед за наступающими немецкими войсками не для того, чтобы «быть вместе с народом», а для того, чтобы не дать другой силе заполнить вакуум власти, взять эту власть самим.
Какую власть несли солидаристы России?
Михаил Георгиевский писал в основополагающей статье «Вопросы программы»: «Пока эмиграция продолжает застарелый спор — монархия или республика, жизнь и современность выдвинули новую форму политического бытия — диктатуру. К ней одинаково пришли и монархическая Италия, и республиканская Германия. Для нас диктатура — не уклончивый ответ боящихся сделать решительный шаг. Диктатура для нас — сильная власть, единственный путь осуществить национальную революцию и установить твердый порядок».
Твердый порядок, новый порядок… Эту формулу Европа познала после начала Второй мировой войны.
НТС и после войны не отказался от концепции соли-даризма. Современный автор пишет в журнале «Посев»: «Солидарность общества — это здоровье общества. Оформление солидаризма в виде мировоззренческой концепции соответствует глубинным, исторически созревшим потребностям социума».
Но теперь идеологи НТС уже не говорят, что национальный социализм, фашизм — есть формы солидаризма.
Жизнь на оккупированных территориях была запретной темой для советской историографии, поэтому она мало изучена.
Можно верить или не верить мемуарам членов НТС, которые утверждают, что пытались облегчить участь советских военнопленных и жителей оккупированных городов и деревень России. Но как относиться к деятельности тех лидеров НТС, которые работали в министерстве по делам оккупированных восточных территорий, в пропагандистских ведомствах вермахта и помогали идеологически оправдывать оккупацию и действия оккупационных властей, повинных в невиданных преступлениях и осужденных после войны в Нюрнберге?
Одим из первых попытался объяснить кажущийся невозможным союз русских националистов и Гитлера, ненавидевшего русских и Россию, начальник пропагандного отдела власовской армии полковник Михаил Алексеевич Меандров. Он появился около Власова весной 1944 года.
Полковник Меандров вступил в войну начальником штаба 37-го стрелкового корпуса. 25 июля 1941 года его сделали заместителем начальника штаба 6-й армии — начальником оперативного отдела.
Судьба 6-й армии Южного фронта сложилась трагически. Командовал армией генерал-лейтенант Иван Николаевич Музыченко, выходец из Первой конной, бывший командир 4-й Донской казачьей кавалерийской дивизии. Армию он принял на четвертый день войны, 26 июня. Повоевать ему удалось чуть больше месяца. Армия была разгромлена.