Вот история двадцатилетнего служителя морга, изложенная Дж. П. де Ривером[5]. Когда ему было восемнадцать, он влюбился в девушку, но был с ней физически близок только однажды, поскольку здоровье ее было слабым: она умирала от чахотки. «Я так и не смог пережить смерть моей любимой, — рассказывал он, — и когда я занимаюсь мастурбацией, я всегда представляю, что занимаюсь любовью с ней, умершей».
Далее де Ривер пишет: «Он был глубоко опечален смертью своей подруги. Когда он увидел ее лежащей в гробу в белом саване, его стали душить рыдания и он с трудом позволил себя увести. В тот момент он страстно желал лечь с нею в гроб, чтобы его погребли заживо вместе с его возлюбленной. На похоронах он устроил настоящую сцену, и все, кто там присутствовал, включая его родных, сочли это проявлением горестных чувств. Однако теперь он начал отдавать себе отчет, что это был порыв страсти, ибо вид покойницы привел его в состояние чрезвычайного сексуального возбуждения. В то время он как раз закончил среднюю школу и попытался уговорить мать позволить ему поступать в медицинское училище, но это оказалось невозможным из-за отсутствия средств. Тогда, по его настоянию, мать разрешила ему поступить на курсы бальзамирования покойников, обучение на которых было и дешевле, и короче.
На этих курсах Д.В. учился очень усердно, поняв, что нашел, наконец, дело, которым будет счастлив заниматься. Во время практических занятий его особенно интересовали женские трупы и обуревало сильнейшее желание с ними совокупляться. Но он считал это ненормальным и постоянно подавлял свою похоть, пока однажды, уже в конце обучения, не оказался один на один с трупом молодой девушки. Желание его было настолько велико, а обстоятельства настолько благоприятны, что он не устоял. Обнажив член, он прикоснулся им к бедру мертвого тела, испытав при этом огромное возбуждение. Окончательно потеряв над собой контроль, он обхватил тело и приник губами к его интимным частям. Как он утверждает, возбуждение достигло в этот момент такой силы, что у него произошло извержение семени. Затем пришли угрызения совести и страх, что его могут застать за этим занятием однокашники. Вскоре после этого случая он закончил курсы и получил место служителя морга в одном из городов на западе США. Как самому молодому работнику, ему часто поручали ночные дежурства в морге. «Меня всегда радовала эта возможность побыть одному, — рассказывает Д.В., — потому что я понял, что отличаюсь от других тем, что люблю оставаться с мертвыми. Я мог спокойно совокупляться с трупами. Я осознал, что все время стремился к этому с момента смерти моей любимой».
В течение двух лет работы в морге он изнасиловал множество женских трупов самого разного возраста — от девочек до пожилых женщин, — практикуя по отношению к ним различные извращения. Первым делом он обычно сосал у них груди, затем погружал губы в интимные места. Это так его возбуждало, что он взгромождался на тело и, нечеловеческим усилием, с ним совокуплялся. Такие действия он совершал четыре или пять раз в неделю, в зависимости от того, сколько женских тел находилось в морге…
Однажды его так впечатлило тело только что умершей пятнадцатилетней девушки, что, оставшись ночью один, он выпил немного ее крови. Испытав от этого огромное сексуальное возбуждение, он ввел в уретру резиновую трубку и стал сосать оставшуюся в пузыре мочу. Распаляясь все больше, он почувствовал, что получит удовлетворение, только если съест это тело. Не в силах сопротивляться этому желанию, он перевернул труп спиной кверху и впился зубами в ягодицы около ануса. После этого он взобрался на тело и совершил над ним акт содомии» (Дж. П. де Ривер, 1956).
Этот случай интересен с нескольких точек зрения. Прежде всего, здесь некрофилия явно сочетается с некрофагией и анальной эротикой. Другая любопытная, хотя и менее очевидная, деталь заключена в начале этой истории. Если бы мы знали об этих событиях лишь вплоть до того момента, когда умерла его возлюбленная, мы были бы вправе рассматривать его поведение как выражение очень сильной любви. Но дальнейшие события проливают совсем иной свет и на их начало. Вряд ли возможно объяснить силой любви столь явные проявления некрофилии и некрофагии. Остается предположить, что вся эта «скорбь» у гроба подруги была отнюдь не знаком любви, а первым симптомом некрофильских вожделений. Придется также признать, что болезнь его возлюбленной является неубедительным объяснением того факта, что он лишь однажды был с ней физически близок. Скорее всего, в силу некрофильских наклонностей, он не был расположен к совокуплению с женщиной, пока та была жива.
5