Причины насилия, природа человеческой агрессивности — вот вопросы, рассматриваемые в книге Э. Фромма «Анатомия деструктивности» (1973). Над этой книгой Фромм работал шесть лет, осваивая не только биографические сочинения о Гитлере и Гиммлере, но также целый ряд областей науки, к которым он практически не обращался в предшествующих своих книгах. Данные нейрофизиологии, этологии, экспериментальной психологии, палеонтологии, этнографии потребовались для написания исследования по проблеме агрессивности. Эта проблема широко обсуждалась в 60—70-е гг. после выхода в свет книг К. Лоренца и других этологов; актуальность ее ни у кого не вызывает сомнений и сегодня — мы живем не в лучшем из миров, насилие продолжает царить и в международных отношениях, и в личных. Человек является единственным биологическим видом, для которого свойственно истребление себе подобных, — вот истина факта, от которой отталкивается Фромм. Требуется уяснить, каковы истоки деструктивности, садизма, насилия; принадлежат ли они природе, связаны ли с социальными отношениями. О «доброй» и «злой» природе человека спорили в Древнем Китае и в Афинах, во времена Августина и Руссо; спор этот, пусть в иных терминах, продолжается и сегодня. Психоаналитический портрет одного из самых деструктивных людей нашего века является иллюстрацией общих теоретических положений Фромма на этот счет.
Термин «агрессивность» сегодня используется настолько широко, что служит для обозначения самых различных типов поведения: агрессивен и рвущийся к воротам футболист, и коммерсант, и бандит, и садист, пытающий заключенного. Столь широким употреблением этого термина мы во многом обязаны тем теориям, согласно которым агрессивность коренится в природе человека, является выражением инстинктивной программы поведения; просто одна и та же энергия выходит на поверхность в различных действиях.
Фромм согласен с Лоренцом и его последователями в критике бихевиоризма, в том, что не все в человеке раскладывается на схемы типа «стимул-реакция»; человек не настолько податлив, чтобы с помощью «кондиционирования» и прочих воздействий внешней среды из него можно сделать все что угодно. Агрессия не является просто ответом на внешнее воздействие, вызывающее, скажем, фрустрацию. Агрессивное действие мотивировано и внутренними, скрытыми от наблюдения программами и структурами. Однако, полагает Фромм, инстинктивизм в психологии ничуть не лучше бихевиоризма: человеческая личность игнорируется в обоих случаях. Поэтому с инстинктивизмом Лоренца и его последователей Фромм спорит на протяжении почти всей книги, а так как к инстинктивизму склонялся и Фрейд, то значительное критическое внимание уделено в книге и воззрениям основателя психоанализа. При всех различиях между Лоренцом и Фрейдом, они придерживались одной и той же «гидравлической» модели психической энергии: если эта энергия инстинкта не выплескивается вовне в деструктивных актах, то она приносит вред организму. С помощью этой модели такие явления, как преступность и война, сводятся к инстинктам. Главное открытие Фрейда — его характерология — было, по мнению Фромма, затемнено натуралистическими схемами, позаимствованными Фрейдом у механической науки прошлого века.
Напомню, что Фрейд обратил внимание на часто встречаемые одновременно черты характера, которые образуют целостную структуру — синдром. Например, в случае «анального характера», — это упрямство, бережливость (или даже скупость), стремление к чистоте, порядку, пунктуальность, дисциплинированность. Фрейд связывал эти черты с определенной стадией развития либидо в раннем детстве, с анальной эротикой. Для Фромма, отбросившего всю теорию либидо, характер представляет собой форму соотнесенности человека с миром и с самим собой, а сексуальность является лишь одной из форм выражения этой фундаментальной ориентации человека. Начиная с первых своих крупных произведений — «Бегство от свободы», «Человек сам для себя», Фромм разрабатывал учение о характере как «второй природе» человека, — системе, заменившей человеку недостающие инстинкты. На физиологические нужды человек, подобно всем животным, отвечает инстинктивным поведением, удовлетворяет «органические влечения». Но над ними надстраивается социокультурная реальность, в которой живет и действует человек: он находится как бы между двумя царствами, каждое из которых имеет свои законы. Проблема состоит в том, как соединяются в человеке природа и культура, биологическое и социальное.
Фромм отходит не только от фрейдовского натурализма; разного рода социологические теории «среды» он также считает крайне односторонними: «Человек — не чистый лист бумаги, на котором культура пишет свой текст»[87]. У человека имеется некая постоянная природа — сохраняющееся во всех культурах и исторических обстоятельствах ядро его психики. Но природа человека должна быть понята не субстанциалистски: «Я предлагаю определять человеческую природу не в терминах какого-либо из специфических свойств человека — будь то любовь, ненависть, добро или зло, но исключительно в терминах фундаментальных противоречий, характерных для человеческого существования и коренящихся в биологической дихотомии: отсутствующие инстинкты и самосознание»[88]. Два фундаментальных процесса вели к уменьшению детерминации поведения инстинктами и увеличению мозга. У предка человека уже не было унаследованной инстинктивной программы поведения для большинства ситуаций; он мог выжить лишь применяя свой разум. Более того, он наделен самосознанием и не может прожить свою жизнь, повторяя образцы поведения своего вида, — он становится проблемой для самого себя.