Фромм верно замечает, что Гитлер не является каким-то уникальным индивидом, что людей с подобными чертами характера имеется немало. Тогда возникает вопрос: есть ли вообще нужда в учении о характере как индивидуальном ответе на экзистенциальные противоречия, который, к тому же, дается в раннем детстве? Конечно, корни деструктивного поведения заметны уже в детстве и юности Гитлера. Он был озлобленным на весь белый свет, был переполнен мстительной ненавистью. Но таких молодых людей было много в европейских столицах начала века, они пополняли ряды и революционеров-террористов, и националистических группировок, и просто преступного элемента. После войны они насчитывались уже десятками тысяч — выбитые из гражданской жизни, привычные к крови, готовые решать все вопросы с помощью оружия и рвущиеся к власти. Из них формировал свои легионы Муссолини, они были костяком многочисленных правых союзов в Германии. Вряд ли Гитлер сильно отличался психологически от этой массы. Социальной психологии хорошо известна следующая закономерность: когда группа испытывает чувства беспокойства, страха, ненависти, то она выталкивает в свои вожди тех, у кого эти чувства наиболее ярко выражены. Будучи своеобразным медиумом, Гитлер был носителем не только собственной деструктивности, на него проецировались страх и агрессивность масс. Индивидуальная «некрофилия» Гитлера представляет интерес лишь потому, что у него имелась предрасположенность к роли вождя в таких условиях, ибо деструктивный характер развился у него ранее.
Спор о роли личности в истории длится уже давно, и всем понятна неудовлетворительность чисто социологического подхода. На «классическое» решение Плеханова (по поводу Наполеона: нужна была «шпага», и ее призвали) еще Сартр заметил: не в том ли весь вопрос, какая шпага призывается, всякий ли из призванных генералов мог сделаться императором и залить кровью всю Европу? Тоталитарные режимы в Германии, Италии, России возникли в результате первой мировой войны, революций и контрреволюций, но многое в истории этих стран связано с личностью того диктатора, который взобрался на вершину власти. Режимы личной власти неизбежно персонифицируются, и термины «гитлеризм», «сталинизм», «маоизм», «франкизм» передают опыт миллионов людей и сохраняют свою значимость для историков и социологов. При сходных экономических и политических структурах личность накладывает отпечаток на всю систему; понятна, например, разница между Кадаром и Чаушеску.
Поэтому психологические исследования, вроде того, которое было проделано Фроммом, многое дают нам для понимания истории нашего века. Предложенная Фроммом картина «клинического случая некрофилии» не является бесспорной, но она проливает свет на то, как могут соединяться и взаимодействовать в истории психика преданного деструктивным страстям индивида и политический режим, способствующий реализации самых чудовищных фантазий. Если же учесть, что подобные Гитлеру личности всплывают со дна общества в условиях экономического и политического кризиса, на волне массовых волнений, национальных страстей и призывов к насилию, то такого рода исследования обретают и практический смысл.
А. М. Руткевич
Приложение
Из книги Эрнста Генри «Гитлер против СССР» (М„1937).
…30 июня 1934 г. в казармах и на задворках Мюнхена и Берлина были убиты лидеры германского национал-социализма — Рем, Гейнес, Эрнст и сотни их друзей. Они были умерщвлены по приказанию Гитлера. Этот день ознаменовал начало нового периода в истории Германии, а в истории Европы открыл новые перспективы. Что же произошло 30 июня?
Миру казалось, что перед ним развертывается действие детективного фильма. Ведь убитые были самыми доверенными лицами Гитлера. Все это — люди, которые восемнадцать месяцев назад, 30 января 1933 г., завоевали для Гитлера власть в Германии; это — люди, которые непрерывно в течение десяти лет командовали его армией, организовали поджог рейхстага и довели национал-социалистское движение до его расцвета. Они лежали теперь в собственной крови. И все-таки происшедшее заключало в себе больше чем «дворцовый» переворот. Рем, Гейнес и Эрнст были генералами германской мелкой буржуазии. Это — основное и в этом причина их смерти.
Во главе армии германского фашизма стояли «генералы» двух родов. Это, во-первых, самые блистательные, самые прославленные, самые могущественные из них, те, на которых опирается официальное правительство Германии, — триумвират Гитлер — Геринг — Геббельс. Это герои 30 января, провозгласившие себя спасителями нации. На деле эти лидеры были прежде всего представителями самой реакционной и самой неразборчивой в средствах группы в Германии. Их подобрала в грязи, увенчала лаврами и поддержала миллионными средствами тайная олигархия королей Рура — угольных и стальных баронов. История о том, как пришли к власти Гитлер и его друзья, уже не является более тайной.