Руководитель палестинского ведомства Сионистского объединения немецких евреев д-р Франц Элиэзер Майер сказал на процессе в Иерусалиме 26 апреля 1961 г., каким был Эйхман в 30-х годах:
«В общем, с ним всегда можно было договориться. Он производил на меня впечатление довольно спокойного человека, который вел себя совершенно нормально, не услужливо, но корректно».[63]
Еврейское население Палестины, которое в 1933 г. было столь малочисленным, что мир вообще ничего не знал о евреях в библейской стране, к началу войны увеличилось в несколько раз. Дела Эйхмана шли, масса немецких евреев было в безопасности и друг Полкес и его «Хагана» были все ближе к своей цели — созданию после двухтысячелетних молитв евреев «На следующий год — в Иерусалиме» еврейского государства в Палестине.
Глава 11
Личный врач Гитлера Морелль и результаты его лечения
Все, что касается интимной стороны жизни Гитлера, подсовывал фотограф Гофман: и Еву Браун, и д-ра Морелля. Все трое были еврейского происхождения, и окружение Гитлера особенно шокировали «гешефтмахерство и восточная внешность» Морелля, как говорил личный секретарь фюрера Шредер. Во время поездок Морелль часто опаздывал, а адъютанты засовывали его в багажный вагон, пока Гитлер не разозлился и не положил конец этим шуткам. Любимый врач Гитлера Морелль начинал свою карьеру, прослужив год корабельным врачом. Во время первой мировой войны он, будучи молодым человеком, практиковал в Дитценбахе (Гессен). В 1919 г. он стал модным венерологом в Берлине и пичкал своими волшебными средствами знатных импотентов и дам полусвета. Морелль приехал в Берхтесгаден, чтобы вылечить Гофмана от триппера, а тот рекомендовал его своему другу Гитлеру, который ошибочно полагал, будто болен той же дурной болезнью. Так свершилось роковое событие. Оба отъявленных жулика, Гофман и Морелль, сразу поняли друг друга. Репутации Морелля помогли и нелегальные аборты. Он принадлежал к числу «мартовских жертв», как называли тех, кто вступил в НСДАП вскоре после прихода Гитлера к власти. До 1936 г. Гитлера восхваляли все, особенно Черчилль. После того как Морелль в этом году был назначен личным врачом Гитлера, ситуация стала меняться, сначала медленно, потом быстро. Бойкот, который имел целью выгнать немецких евреев обратно в пустыню, сменился убийствами, и вскоре рейх оказался во вражде с Богом и миром. Морелль сразу же начал действовать в двух направлениях: во-первых, он начал медленно, но верно отравлять Гитлера инъекциями, содержавшими стрихнин, а во-вторых, с помощью первитина он сделал его зависимым от себя и своих наркотиков. Снимки, сделанные до и после «лечения» Морелля, с промежутком в восемь лет, говорят сами за себя.
«Der Führer» by Karl Truppe, 1943
Кроме того, Морелль прикарманил несколько десятков миллионов и мог считаться в Германии человеком № 1 среди нажившихся на войне. Пользуясь бланками писем с грифом «фюрер и рейхсканцлер», он отдавал приказы, заимел долю в еврейской фармацевтической фирме «Кац унд К°» в Будапеште, тоннами выпускал леденцы «Витамулин» и сбывал их руководителю Немецкого рабочего фронта д-ру Лею, прадед которого по отцовской линии выкинул букву «в» из своей фамилии Леви и который внешне очень походил на Морелля. Профессор Шенк, уполномоченный рейхсфюрера по здравоохранению при министерстве питания и сельского хозяйства, оценивал доходы Морелля только от выпуска этой продукции в 20 миллионов марок.
Все врачи, которые знали Морелля, называли его не иначе как знахарем и шарлатаном. Английский историк Тревор-Ропер, который познакомился с ним в концлагере после войны, описывает его как «неуклюжего старого человека с вкрадчивыми манерами, нечетким выговором и гигиеническими привычками свиньи». У камердинера Гитлера Краузе был катар, и Гитлер посоветовал ему: «Пойдите к Мореллю, пусть он Вам сделает укол». Краузе ответил:
«Я не позволю д-ру Мореллю делать мне уколы, иначе я погиб навеки».
Совет превратился в приказ, но Краузе отказался выполнить этот приказ. Непослушного матроса Краузе заменил эсэсовец Линге.
Когда принц фон Шаумбург-Липпе посоветовал Геббельсу полечиться у д-ра Морелля, Геббельс возмутился:
«Этот преступник никогда не переступит порог моего дома».
Иногда Морелль лечил и гостей фюрера из-за рубежа. В марте 1939 г. чешскому президенту Гахе во время разговора с Герингом и Риббентропом стало плохо, и чудо-доктор Морелль поспешил на помощь со своим шприцем. После этого Гаха смог пройти в рабочий кабинет Гитлера и там письменно передать «в руки фюрера судьбу чешского народа и своей страны». Гиммлеру во время войны бросились в глаза постоянное ухудшение здоровья и вызванное наркотиками изменение характера Гитлера. Он осторожно попытался заговорить с ним об этом, но вызвал у него лишь яростный гнев и отступил. Гитлер хотел быть под «допингом», иначе как бы он смог кричать о «победе» в войне, которая, как он знал, давно проиграна?
Профессор Шенк докладывал своему тогдашнему начальнику, обергруппенфюреру СС Полю:
«Морелль дает фюреру очень сильные допинги».
Поль передал это Гиммлеру, и через несколько дней профессор Шенк получил приказ «молчать обо всем этом деле».[64]
В особую немилость впал хороший врач профессор Брандт, которого Гитлер изгнал из своего окружения, когда тот открыто заявил ему:
«Мой фюрер, Вас систематически отравляют этими инъекциями».
Через несколько месяцев Брандта было приказано расстрелять, но не нашлось ни одного судьи военного трибунала, который вынес бы такой приговор, а Брандт пережил конец войны как заключенный.
В своей чрезвычайно поучительной книге врач и медицинский чиновник д-р Рерс в результате кропотливых исследований констатировал «разрушение личности» ядами и наркотиками Морелля. Речь шла о нескольких тысячах инъекций, с помощью которых Морелль ограничивал свободу действий пациента. Одна израильская газета задала в связи с этим ехидный вопрос: «Итак, после легенды об ударе ножом в спину — легенда о чудесном лекарстве?» — и д-р Рерс остался неизвестным в разделенной Германии.
Получивший звание профессора и рыцарский крест за боевые заслуги, Морелль покинул Берлин в 1945 г., после того как Гитлер узнал:
«Медикаменты больше не помогут».
Он сдался американцам. Начались допросы, и скоро Морелль оказался «героем сопротивления». Английский историк Тревор-Ропер приоткрывает тайну: после удаления всех прежних врачей Морелль мог спокойно заняться монополизированным им врачебным ремеслом. Один из этих прежних врачей, д-р Гизинг, тоже похвастался позже в журнале «Штерн», будто он предпринял попытку отравить Гитлера, но в бункер вошел камердинер Линге и помешал этому. Прокуратура г. Крефельда восприняла это как самооговор, а медицинская палата земли Северный Рейн не смогла принять всерьез такое нарушение клятвы Гиппократа.[65]
Американцы объявили Морелля невиновным и оставили ему нажитые за время войны миллионы. Его они освободили, а бдительного профессора Брандта повесили, когда тот начал говорить о лечении Морелля, «за пренебрежение обязанностями надзора в сфере своей деятельности». Через несколько лет после войны американцы отдали «бумаги Морелля», но среди них нет документов о болезни и лечении Гитлера, зато есть доклад о бесполезном порошке Морелля против вшей «Русела», над которым насмехались солдаты Восточного фронта.
Глава 12
Евреи Гитлера никому не нужны
Как английское правительство, так и правительство Третьего рейха в своих публичных заявлениях обещали евреям Палестину в качестве национального очага. В то время как британские обладатели мандата подкрепляли свои обещания сторожевыми катерами, эсминцами и самолетами, помощники Гитлера путем конфискаций, поджогов и убийств оказывали всевозможное давление, чтобы выполнить свое соглашение с сионистами. Добровольно почти никто не ехал в эту пустынную в 30-х годах страну.[66]
Dr. Hans-Dietrich Rohrs, «Hitler, des Zerstorung einer Personlichkeit», Kurt Vowinckel Verlag Neckargemund 1965, S. 111.
Это неверно. Миф о Палестине как о «земле без народа» — один из «основополагающих мифов израильской политики», см. одноименную КНИГУ Р. Гароди. (Прим, переводчика.)
Англичане, которые разрывались между декларацией Бальфура 1917 г. и своей потребностью в арабской нефти, согласились наконец впускать в Палестину любого еврея, который привезет с собой 1000 фунтов стерлингов, а также впускать ежемесячно 1500 неимущих евреев. Уполномоченные Еврейского агентства в Берлине наперегонки с СС фабриковали палестинские паспорта и документы о гражданстве других стран. Благодаря этим мелким уловкам число еврейских поселенцев в Палестине удвоилось.