— К чему вы ведете?
— Вот к чему: если бы это зависело от Медсовета, вы уже были бы на пути к Центавру. Но от нас ничего не зависит. В действительности решение принимается напрямую Солнечным правительством. А оно никогда не пойдет против общественного мнения.
Доччи отвернулся. Лицо его недовольно скривилось.
— Думал, у вас духу не хватит сказать нам это.
— Я не хотел. Но вы должны знать правду. — Кэмерон сочувственно покачал головой. — Вы недалеко от Земли. Еще можете узнать реакцию на свое обращение. Попробуйте — и увидите.
Доччи посмотрел на Джордана, и тот незаметно кивнул.
— Можно попробовать, — сказал Доччи. — Так или иначе, дело сделано. Мы уже ничего не сможем изменить.
Джордан начал перебирать каналы — поначалу весьма энергично. Вскоре его энтузиазм сменился унынием. По все планете реакция оказалась одинаковой. Частные граждане и публичные лица, мужчины и женщины старались скрыть негодование, но, тем не менее, высказывались твердо и однозначно. Никто не спорит, инвалидам не повезло, но о них хорошо заботятся. Нет необходимости выставлять напоказ физические недостатки; времена популярности шоу уродцев давно прошли. И не надо к ним возвращаться.
— Выключи, — велел, наконец, Доччи.
Джордан молча повиновался.
— Что теперь? — спросил он.
— Зачем раздумывать? — воскликнул доктор. — Возвращайтесь на астероид. Все забудут.
— Только не мы, — с тоской произнес Доччи. — Но другого выбора, похоже, нет. Лучше бы мы действовали через Медсовет. Ошиблись в выборе союзника.
— Мы на это рассчитывали, — заметил Кэмерон. — Хотели, чтобы у вас сохранялась надежда, чтобы вы не чувствовали себя покинутыми. Беда в том, что недовольство завело вас дальше, чем мы могли предполагать.
— Кое-куда мы все-таки долетели, — сказал Доччи. Похоже, он начал выходить из летаргии, размышляя над достигнутыми результатами. — И я не вижу причины, по которой мы должны останавливаться. Джордан, свяжись с кораблями, преследующими нас. Скажи, что у нас на борту Кэмерон. В качестве заложника. Представь его их человеком. По сути, он не так уж плох. Доктор против нас, но не до такой степени, как все остальные.
В отсеке появилась Анти. Веселость мигом слетела с ее лица.
— Что происходит?
— Джордан расскажет. Мне надо подумать.
Доччи закрыл глаза и отключил слух. Не слышал, как шепчутся Анти с Джорданом, как преследователи бубнят ультиматумы по радиосвязи. Ракета слегка подрагивала, хотя вибрация от реактивного выхлопа оставалась неизменной. Причин для беспокойства не было — весь полет двигатели работали не очень устойчиво. Мелкие неполадки сейчас его не беспокоили.
Мысленно все разложив по полочкам, Доччи обвел взглядом отсек.
— Если бы нам хватало топлива и провизии, я бы высказался за полет к Альфе или Проксиме. Может, даже к Сириусу. Расстояние не имеет значения, потому что теперь мы не знаем, стоит ли возвращаться. — Всем стало ясно, что Доччи больше не питает надежд. — Но с тем малым запасом горючего, что у нас имеется, лететь нельзя. Если сумеем оторваться от кораблей, что летят сзади, то можно спрятаться, пока не найдем, где раздобыть топливо и пищу.
— Что будем делать с доком? — спросил Джордан. Он тяжело переживал неудачу.
— Надо найти какой-нибудь неохраняемый аванпост, лучше всего — маленький астероид с шахтами. Оставим его там.
— Ладно, — согласился Джордан. — Хорошая идея, если только сможем отделаться от персонального эскорта. В данный момент не представляю, как мы это сделаем. Когда я сказал им про Кэмерона, они вроде бы растерялись, но не отстали. Посмотрим.
Он взглянул на экран, взглянул еще раз, быстро заморгал. Но телеком показывал только то, что происходило на самом деле.
— Они исчезли, — произнес Джордан срывающимся от удивления голосом.
Почти тут же Доччи оказался рядом с ним.
— Нет, еще летят за нами, но сильно отстали. — Преследовавшие их точки уменьшались на глазах, растворяясь во тьме космоса.
— Какова относительная скорость? — спросил Джордан и сам посмотрел на круговую шкалу. Постучал по ней пальцем, потом ударил по прибору кулаком, но показания скорости не изменились. Если бы не картинка на экране, он мог решить, что стрелка залипла или весь прибор неисправен.
— Что ты сделал с двигателями? — спросил Доччи.