— Я всегда не прочь поболтать, Доччи. Всегда готов выслушать, что хочет сказать другой парень. Если только он говорит по делу.
Генерал явно считал, что его позиции достаточно крепки и можно позволить себе оскорбительный тон. И он был недалек от истины.
— Во-первых, нам хотелось бы узнать, чего вы хотите, — выговорил доччи.
— Наши требования нисколько не изменились. Поворачивайте и возвращайтесь. — Джадд широко улыбался, но улыбка больше напоминала волчий оскал. — Мы не настаиваем, чтобы вы заняли прежнюю орбиту. Вообще-то будет лучше, если передвинете астероид ближе к Земле.
То есть туда, где они окажутся под постоянным присмотром Медсовета. Где будут вечно витать в облаках на глазах у всего человечества, не являясь его частью.
— Естественно, мы не принимаем таких требований, — ответил доччи. — Однако не отказываемся от переговоров полностью. Среди нас имеются некоторые, кто по тем или иным причинам хотел бы вернуться — в основном из-за тоски по дому. Если желаете, можно договориться о передаче этих людей на ваш корабль.
— Ах, неприятности начались, — сумрачно произнес генерал, стараясь скрыть довольную ухмылку. — Но я догадываюсь, с чем они связаны. Мы прибыли полностью подготовленными к любым чрезвычайным ситуациям, с которыми мы — или вы — можем столкнуться. Медсовет обо всем позаботился.
Перед внутренним взором Доччи снова появилась Морин, скорчившаяся в темной комнате, бормочущая сквозь стиснутые зубы, что никого и никогда не хочет больше видеть. Одна рука тянется к двери, вторая перехватывает ее и отдергивает обратно… И другие видения, сейчас смутные, но такие же пугающие.
Медсовет все предусмотрел, в том числе и это; на корабле наверняка есть препараты для Морин. У Доччи передернулось лицо; оставалось надеяться, что генерал не заметил.
— Я не уточнял, сколько человек желает вернуться. Если хотите, посчитаю.
— Не утруждай себя, — ответил генерал. — На случай, если кто не понял, объясняю: здесь, на корабле, не кучка пушистых альтруистов, озабоченных лишь тем, как взять ответственность за вас на себя. Биопрепараты у нас. Получите их, когда мы высадим на астероид десант. Он проследит, чтобы вы повернули обратно. У меня четкий приказ. Или возвращаются все, или никто.
— Вы знаете наш ответ, — сказал Доччи. — Конечно, никто. — Вопреки ожиданиям, генерал не выглядел сильно разочарованным. Доччи почти наверняка знал, какие им выдвинут условия; они вытекали из отношения к инвалидам. Когда-то жители астероида были людьми, теперь стали недочеловеками. Типичный пример очистки совести: нагрузить корабль лекарствами, но не отдавать их страждущим, потому что они отказываются вернуться все вместе. — Мы и без вашей помощи прекрасно обойдемся, — продолжал Доччи. Может, эти слова не соответствовали истине до такой степени, как ему хотелось бы, но генерал даже не подозревал, насколько они к ней близки. — Еще одно, Джадд, не пытайтесь высадиться без нашего согласия.
— Значит, вы до сих пор считаете нас дураками, — беззлобно сказал Джадд. Он и не рассчитывал, что мы капитулируем, дошло до Доччи. Тогда зачем предлагал? — И не попробуем высаживаться, пока вы не согласитесь на сотрудничество. А вы согласитесь. Рано или поздно, но согласитесь.
— Вряд ли. Мы приняли решение давным-давно.
Генерал пожал плечами.
— Смотрите сами. Помните, что мы не злопамятны и не пытаемся наказать вас. Но настаиваем на том, что вы больны и беспомощны. Вас надо вернуть и поместить под наблюдение компетентных медиков. — Он с издевкой посмотрел на Кэмерона.
— Так с больными не обращаются, — подала голос Джерианн.
— Вы все опасно больны, — заверил генерал. — Слыхали про истерию, во время которой надо защищать пациента от него самого? Мало того, он и другим может причинить вред. — На протяжении всего разговора генерал придерживал какую-то карту, лежавшую перед ним на столе. Неожиданно он бросил на нее случайный взгляд и тут же посмотрел на экран. — А что происходит? Как вы можете говорить со мной на таком расстоянии?
— Вам понадобится много времени, генерал, чтобы понять это. Мы не рядом с вами. — Опять эта привычка слишком много болтать, подумал Доччи, сердясь на себя. Но сейчас в этом был хоть какой-то смысл, да он и не сказал ничего такого, о чем генерал не смог бы догадаться.
Челюсть у Джадда отвердела, и он запоздало положил ладонь на переключатель.
— Как мы это делаем? — подсказал вопрос Доччи. — Это наш секрет. — Но генерал молчал, ничем не выдавая информацию, которую так хотелось получить Доччи. Наконец Нона оборвала связь.