— Вы все точно рассчитали? Ответственность ложится на вас, — с усмешкой поинтересовался Доччи. — Вы разделяете скорость, с которой мы удаляемся от Солнца. Чтобы вернуться, придется превысить ее. Если опоздаете, можете вообще не достичь Земли.
Внешне генерал сохранял спокойствие и игнорировал слова Доччи, но на его скулах играли желваки.
— Если бы мы только могли отключить эту проклятую тягу…
— Мы пытались это сделать, — напомнил Фогель.
— Знаю. Но если бы мы могли ее отключить без этой девчонки…
Инженер недовольно пожал плечами.
— Давайте. Попробуйте. Не хотелось бы мне находиться здесь в тот момент. Легко сказать — пара гравитационных генераторов. Не забывайте, там порядочный запас ядерного топлива.
— Помню, помню, — сердито проворчал генерал. — Не стоит связываться с чертовым атомом. Ничего не поделаешь, установки слишком чувствительны. — Он посмотрел в черноту над их головами. — С другой стороны, можно взлететь и разнести эту скалу, выстрелив с безопасной дистанции.
— И оставить всякую надежду найти ее? — напомнил Доччи.
— Мы все равно ее потеряем, — злобно произнес Фогель.
— Вы не видите перспективы. Все не так уж плохо, — утешил Доччи. — Теперь, когда вы знаете, в чем проблема, можете построить другие компьютеры и на этот раз снабдить их вспомогательными чувствами. Или, скажем, заложить в них знания по элементарной астрономии.
— Как это я сам не догадался? — язвительно спросил Фогель. — Я вам больше не нужен, генерал? Если нет, пойду к своему кораблю. — Генерал рыкнул что-то в ответ, и инженер ушел, пошатываясь под собственным весом.
— Есть и другое решение, о котором вы, возможно, пока не догадались, — осторожно сказал Доччи. — Мне не верится, что Нона уникальна. Должны быть другие, похожие на нее, так называемые «прирожденные механики», обладающие столь глубоким пониманием техники, что она уже становится новой формой интеллекта, о которой мы раньше не подозревали. Поищите хорошенько и найдете их — возможно, в самых несимпатичных и непривлекательных телах. — Не подавая вида, Доччи внутренне смеялся. Он весьма эффективно изматывал и изводил противника. Иногда надежда играет роль деморализующего фактора.
— Если бы вы признались, что знаете, где она… — устало прорычал генерал Джадд.
Доччи напрягся, лицо его непроизвольно вспыхнуло.
— Оставьте этот тон, генерал, — недовольно сказал Кэмерон. — Они в любом случае оказали бы сопротивление. Доччи всего лишь сделал его более эффективным.
Озабоченно хмурясь, доктор продолжил:
— Ведь ясно же, чем он занимается в данный момент. Ему даже не требуется подавлять наш боевой дух — он и так коллапсировал. Ума не приложу, что мы еще можем сделать. — Кэмерон жалел, что медсоветник не высадился на астероиде: ему требовались инструкции. Он сам не до конца понимал отведенную ему роль и все думал, думал… С этим надо было кончать. Конечно, корабль с медсоветником не станет опускаться здесь: на борту слишком много важных персон, их нельзя подвергать риску удаления из Солнечной системы. Но Тортон мог бы уделить ему, Кэмерону, несколько минут, и он знал бы, как поступить.
Солнце висело высоко в центре купола. Солнце? Нет, теперь оно походило на очень яркую звезду. Теней не отбрасывало — с этим хорошо справлялись лампы освещения купола. Они постоянно то гасли, то снова вспыхивали. И всякий раз генерал монотонно бубнил себе под нос проклятия, пока они не загорались вновь.
Появился охранник с очередной женщиной; он опасливо шел позади нее. Приблизившись, солдат небрежно отдал честь.
— Думаю, я ее нашел, сэр.
Кэмерон взглянул на девушку.
— Я так не считаю. И мне кажется, вы допустили непозволительную грубость.
Солдат дерзко хмыкнул.
— Приказ, сэр.
— Чей приказ?
— Ваш, сэр. Вы говорили, что она не может разговаривать и издавать какие-либо звуки. Так легче всего проверить. Она ни слова не вымолвила.
Кэмерон повернулся к генералу, но поддержки не получил. Джадд хмурился и проявлял полное равнодушие к проступку охранника.
Щелчком раскрыв острый скальпель, доктор всадил его в бедро девушки. Она перевела на него заплаканные глаза, но ни один мускул не дрогнул на лице пленницы.
— Любому дураку понятно — пластиковая ткань, — сурово произнес Кэмерон. Он почувствовал, как внутри закипает злость.
Охранник смотрел, кривя губы.
— Отпустите ее, — бросил доктор.
Девушка бросилась прочь. Скованно отсалютовав, охранник вытер ладони о мундир. Сейчас пойдет мыть руки, потому что дотрагивался до нее, устало подумал Кэмерон.
— У меня есть требование, — заявил Доччи.
— Конечно-конечно, — ехидно отозвался генерал. — Мы готовы предоставить все, что угодно. Если не имеем в наличии, просто назовите. Вышлем, получите.
— Это в ваших силах. — Доччи широко улыбнулся. — Вы улетите очень скоро и без Ноны. Не забирайте все корабли. Они вам не нужны, а нам понадобятся, когда достигнем другой системы.
Генерал раскрыл рот, но не нашел слов от возмущения. Спорить было бесполезно, поэтому он промолчал.
— Не говорите слов, о которых потом пожалеете, — посоветовал Доччи. — Что вы доложите, когда вернетесь? Скажете начальству, что покинули астероид, когда еще оставалась возможность продолжать поиски? А может, им больше понравится версия срочной эвакуации в самую последнюю минуту с быстрым сбором людей и оставлением нескольких ракет на произвол судьбы? Подумайте над этим. В конце концов, я пекусь о ваших же интересах.
Генерал с трудом сглотнул. Его лицо побагровело, потом стало совершенно бледным. Он молча зашагал прочь. Кэмерон посмотрел в спину отступающего офицера и через несколько минут последовал за ним. Но шел он медленнее, и дистанция между доктором и генералом все увеличивалась. Доччи понял, что победа близка, и не стал наблюдать, куда каждый из них направился. Он почувствовал, что можно расслабиться.
Последняя ракета растворилась в небе, оставив яркий след, а вскоре и его поглотила тьма. Солнце стало просто яркой звездой среди многих, подобных ей, и уже трудно было угадать, которая из звезд родная. Сам астероид, казалось, преобразился — стал более просторным и не таким унылым. По общепонятной причине он окончательно превратился в самодостаточный миниатюрный мир.
— Думаю, выжить мы сумеем, — говорил Доччи. — У нас есть источники энергии, запасы кислорода можно возмещать. Придется выращивать и синтезировать пищу, но первоначально это место так и задумывалось. Надо будет потрудиться, чтобы наладить производство, все привести в исправное состояние, но мы же всегда мечтали о чем-то большем, нежели бессмысленное прозябание.
Они сидели возле бассейна, вернувшегося на прежнее место. Искусственный ветерок шелестел в листве дерева, а траву вокруг смяли и вытоптали охранники. Теперь, после прокатившейся волны насилия, здесь чувствовалось особенное умиротворение. Все кончилось и больше никогда не вернется.
Джордан прислонился спиной к стволу.
— Придумаем какой-нибудь способ вызволить Анти из этого бака, — сказал он. — Когда Нона вернется, попробуем организовать участок с нулевой гравитацией, чтобы Анти чувствовала себя более комфортно. И, конечно, продолжим лечение холодом.
— Я могу и подождать, — откликнулась Анти. — Я так долго ждала.
Доччи огляделся вокруг; глаза его следовали за разумом, а тот непрерывно прикидывал и искал.
— Теперь беспокоиться не о чем, — сказала Анти. — Охранники вели себя грубо с некоторыми девушками, но пластик не чувствует боли, и они почти не пострадали. А что касается Ноны — что ж, она способна позаботиться не только о себе, но и обо всех нас.
Анти говорила правду. Нона выглядела хрупким, почти эфемерным созданием, но отнюдь такой не была. Ее осознание начиналось там, где у обычных людей оно заканчивалось. Никто не знал границ ее восприятия, и меньше всех — она сама. Это и беспокоило Доччи.